Советская поэзия. Том второй

Дети по известняковым плитам
Медленно проходят чередою, —
Там, где опечаленно стоит он,
Богатырь из бронзы, храбрый воин.

Часто, часто навещают дети

Тех, кто жизнь для их спасенья отдал,
Каждый оставляет ясный цветик —
От себя и от всего народа.

Снова тех, кого они не знают,

Имена читают на могиле,
Тех, кто завещали, погибая,
Чтобы мы и наши дети жили.

Думают с душевной теплотою

О народе русском, добром, смелом:
Ведь среди других в годину боя
Горя больше всех перетерпел он.

Тихо всходят дети по ступеням,

И горит любовь к погибшим в муке
В каждом ясном цветике весеннем,
Что сорвали маленькие руки.

1954

ЛЕОНИД ПОПОВ (Род. в 1919 г.) Переводы А. Преловского

С якутского

^{132}

Преданья

В моей земле, среди лесов и вод,
оставшись нам от предков наших давних,
немало сказок и легенд живет —
любой якут воспитан на преданьях.

Когда порой седой олонхосут

заводит сказ о древности былинной,
сердца людей восторженно поют
в лад этой песне, темной и старинной.

И неразрывна временная связь

между ушедшим и пришедшим людом.
Так туча, что на землю пролилась,
 восходит ввысь туманным белым чудом.

О, будьте впредь и людям и векам,

как мне сегодня, вы необходимы, —
преданья! — наша ненависть к врагам
и наша нежность к родине любимой.

1965

Прощание

Прощай, любовь! Дорога — в два конца,
поездка без обратного билета.
И не вернуть утраченного лета,
как не поднять поникшего лица.

Я снова выбрал свой негладкий путь.

Я громко жил. Я молча собираюсь:
как можно незаметней постараюсь
 уйти… А ты — прощай! Счастливой будь!

Но все-таки, как следует живым,

над мертвою любовью встанем оба.
Последний долг ей отдадим у гроба —
как родственники, молча постоим.

Последний поцелуй. Холодный лоб.

И в этом доме холодно и сиро.
Нарушь обычай — прибери квартиру
и даже память вымети в сугроб!

1965

БОРИС СЛУЦКИЙ (Род. в 1919 г.)

^{133}

Госпиталь