Советская поэзия. Том второй

Не спеши, моя нежная, погоди.
Дай еще поглядеть на твое лицо.
Дай мне розу к твоей приколоть груди.
Покажи мне глаза, пророни словцо,
Наглядеться мне дай на твое лицо.

Подыми глаза — ежевики черней.

О, когда бы я мог не смотреть на них,
Озаренных звездой золотой твоей!
Не ловить этих отблесков золотых
На лице твоем, ярче цветов степных.

Только не уходи. Еще рано. Когда б

Знала ты, как я гнал торопливый челн,
Пел про белый твой хлопок и твой Мургаб,
Так тянулся к тебе от каспийских волн!
Вот стою пред тобой, новых песен полн.

Дай мне гребнем коснуться косы твоей,

Ослепи меня блеском красы твоей,
Только не уходи. Я — живой ручей —
Пред тобой разольюсь: пить захочешь — пей.

1954

Письмо Перевод В. Гончарова

Открыв окно, я сел писать письмо,
а утро было раннее в тумане.
Казалось, что молчание само
задумано природою заране.
Но вот на ветке прямо у окна
запела песню утреннюю птица
так хорошо, что я хотел зерна
ей принести
и дать воды напиться.
Но не успел я подойти к окну,
она взмахнула крыльями — и нету.
Вот так и ты, нарушив тишину,
оставила одни мечты поэту.
Здесь на окне рассыпано зерно…
Мне та певунья очень часто снится…
Пишу письмо, чтоб мне тебя оно
вернуло, как испуганную птицу.

1954

Уединяюсь я… Перевод Ю, Гордиенко

Издревле мудрецы твердили многократно, —
И под сомненье я их мудрость не беру! —
Что человек один — не воин в поле ратном,
Что трудно, удалясь от мира, жить в миру.

Пускай они правы! Но вот, когда селенья

Притихнут под луной, за дымкой голубой,
Я чувствую, что нужно мне уединенье,
Что время, взяв перо, побыть с самим собой.

Уединяюсь я… И оживает в думах

Все, что вокруг и там, за тридевять морей:
Слышнее мне дуда подпаска в Каракумах
И тихий, горький плач вьетнамских матерей.

Уединяюсь я… С товарищами в связке

Штурмую склоны гор над кромкой ледника.
Уединяюсь я… И трепетнее краски
Стихов Махтумкули, звучней его строка.

Уединяюсь я… И, сердце открывая,

Мне девушка — на суд — несет свою печаль,
Иль кровом служит мне хибарка полевая;
С геологами я завариваю чай…

Уединяюсь я… И зори над полями

Приветствуют меня. Шагаю налегке;
Могу поговорить в дороге с тополями,
С пичугами в лесу — на птичьем языке.

Побыть наедине люблю со всей планетой,

Побыть наедине с блокнотом — мой конек,
И лучшего, по мне, уединенья нету:
Уединяясь, я не так уж одинок.

1964

Песня жаворонка Перевод А. Кафанова