Советская поэзия. Том второй

Росли деревья, зацветая.
Носились ласточек рои.
Еще в живых ли эти стаи.
Как в дни младенчества мои?

Шумя, деревья зеленели

Весною в холод, летом в зной.
Все живы ль ласточки доселе,
Носившиеся надо мной?

Деревья голые унылы,

И тянет ласточек на юг.
Наверно, над моей могилой
Летать им будет недосуг.

«Я жизнь благодарю за все…» Перевод М. Петровых

Я жизнь благодарю за все, что знаю здесь:
За робкую весну, за пламенное лето,
За то, что этот мир еще со мною весь,
И поздний блеклый лист, и ранний луч рассвета,
За то, что душу мне, как прежде, молодя,
Вновь люди от меня ждут песен и что снова
Очнется, вскрикнет вдруг от светлого дождя
Дремавшая строка, несказанное слово,
За тех, кто полюбил мою печаль, мой смех,
Огню души моей ответным жаром вторя…
Что слава шумная, что суетный успех,
Коль с детства я умел в росинке видеть море!

ЯКОВ ХЕЛЕМСКИЙ (Род. в 1914 г.)

^{44}

«Калинов луг, Козлова засека…»

Калинов луг, Козлова за

сека,Яснополянские угодья,
Вы больше, чем обитель классика,
Вы обитаете в народе.

Дубняк, природою изваянный,

Извилины реки Воронки.
А рядом — черные развалины,
И в серых избах — похоронки.

Скорбят над новыми утратами

Деревья Старого Заказа,
Проснулся колокол, упрятанный
В дупле раскидистого вяза.

И чудится, что вышел из дому,

В рубахе длинной с подпояской,
На зорьке, как привык он издавна,
Сам старожил яснополянский.

Среди рассветного безлюдия

Идет он трактом деревенским.
Так тихо, что слышны орудия,
Орудующие под Мценском.

По вырубкам и гарям топая,

Внимает горю он и грому.
А ветерану Севастополя
Знакомо это все, знакомо.

И дом его, огню не отданный,

Еще пожаром смутно пахнет.
Но в тесной комнате «под сводами»
Простор Истории распахнут.

Объемлет горизонты бедствия

Взор мудреца и канонира.
Печаль с надеждою соседствует
На рубеже войны и мира.

Май 1943 г. Ясная Поляна

Звезда

Л. Озерову