Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Санкция на проведение этого масштабного мероприятия была получена еще в последние месяцы правления Хрущева. Тем не менее к октябрю 1964 года, когда Хрущев лишился своего поста, конкретный мандат конференции оставался неясным. Из-за перестановок в верхах форум был отложен на пару месяцев, что позволило представителям СКВВ заняться лоббированием застарелого вопроса о местных отделениях в окружении нового руководства. На этот раз их усилия увенчались успехом: конференции разрешили заняться созданием местной инфраструктуры[832].

Однако принятые на конференции решения были неоднозначными. С одной стороны, измененный устав предусматривал создание «на местах» только профильных ветеранских секций[833]. С другой стороны, выступающие на конференции отстаивали проект объединения, которое должно было присутствовать на всех «этажах» советской политической жизни: в городе, районе, области, республике[834]. За проектом стояло нечто большее, чем просто несообразительность низовых активистов. Сам Тимошенко вернулся с обсуждений у политического руководства со стойким ощущением того, что теперь можно будет организовывать секции ветеранов войны «в республиках и городах-героях»[835]. А на встрече перед конференцией лидеры СКВВ информировали активистов, что конференция примет решение о создании «республиканских, краевых и областных секций»[836]. Наблюдаемое с 1956 года спонтанное появление «разнообразных советов, комитетов, групп» по всему Советскому Союзу вызывало некоторую озабоченность и требовало упорядочить всю эту активность, однако руководство СКВВ сочло неблагоразумным требовать реорганизации уже существующих групп. Окрыленное своими недавними лоббистскими успехами, ядро активистов решило, что принятые сейчас правила позже можно будет поменять к собственной выгоде. Этот подход, как оказалось, базировался на излишнем оптимизме[837].

18 марта 1965 года президиум СКВВ принял решение о создании «секций ветеранов войны», насчитывающих по 25 представителей в каждой, в крупных советских городах. В список вошли Ленинград, Киев, Минск, Ташкент, Алма-Ата, Тбилиси, Баку, Вильнюс, Кишинев, Рига, Фрунзе, Душанбе, Ереван, Ашхабад, Таллин, Волгоград, Одесса и Севастополь. На том же заседании было принято «Положение о секциях Советского комитета ветеранов войны на местах»[838]. Этот документ будет оставаться основным внутренним актом, регулирующим развитие местной инфраструктуры СКВВ, на протяжении следующих двадцати лет. В нем рекомендовалось учреждать новые секции «там, где это необходимо». Предполагалось, что контроль над деятельностью секций будет двойственным: с одной стороны, им предстояло функционировать под руководством СКВВ; с другой стороны, они должны были координировать свою работу с «местными советскими и общественными организациями». Среди их основных задач перечислялись выполнение «поручений» президиума СКВВ, помощь местным органам в пропаганде «боевых традиций Советских Вооруженных Сил», «воспитание» ветеранов и молодежи «в духе советского патриотизма», помощь в сборе материалов о «героической борьбе советского народа против интервентов, немецко-фашистских оккупантов и других империалистических агрессоров», «увековечение памяти советских солдат и партизан, погибших в боях за советскую Родину, и памяти советских людей, погибших в гитлеровских концлагерях»[839].

Решения состоявшейся в 1965 году II конференции СКВВ и принятое на ней положение о местных секциях подтолкнули бурный рост советского ветеранского движения. Празднование 20-летней годовщины Победы усугубило организационное кипение. В ходе подготовки к торжествам партийные организации на предприятиях и в учреждениях создавали специальные комиссии, которые после завершения праздников высказывали желание стать «постоянно действующими комитетами ветеранов войны» и влиться в общесоюзную инфраструктуру СКВВ[840]. Общий рост числа ветеранских организаций – ко Дню Победы 1975 года их количество выросло с 18 до 36[841], к концу 1970-х – до 43[842], а к 1981-му – до 46 с совокупным членством, превышавшим миллион человек[843], – закреплял уже утвердившуюся тенденцию, в русле которой энтузиазм на местах опережал уступки, на которые был готов идти центр.