Современная китайская драма

Е  С я о с я о. Он любит свою жену и ребенка. У кого же из нас нет своей любви, своей привязанности? (Горько усмехнувшись.) Разве могу я его в чем-то винить? (Ходит из стороны в сторону, поет.) «Улыбка, улыбка, на прошлое я смотрю с улыбкой…»

Соло ударника.

Е Сяосяо, в плаще, медленно подходит к хорошо знакомому ему месту — концертному залу, где идет репетиция Вечера демонстрации мод. Т а н  Т я н ь т я н ь  в платье — модели «Весенний парус» с гитарой в руках. Она и  а к т е р ы  танцуют и поют. Е Сяосяо подходит к Тан Тяньтянь, медленно наклоняется к ней, хочет поцеловать, но справляется с собой и тихонько отступает назад, некоторое время стоит молча, потом исчезает. Тан Тяньтянь остается в прежней позе, затем открывает глаза и обнаруживает, что Е Сяосяо исчез. Она оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то. Достает из кармана два красных листочка. Стремительно появляется  Л ю  Ф э н.

Л ю  Ф э н (утирает пот). Тяньтянь! Я повсюду тебя ищу, волнуюсь. Мне и в голову не пришло, что ты способна что-то репетировать сейчас.

Т а н  Т я н ь т я н ь (к актерам). Отдохните немного. Лю Фэн, что случилось?

Л ю  Ф э н (не знает, плакать или смеяться). Да ты еще и нарядная!

Т а н  Т я н ь т я н ь. Сяосяо нравилось. Он придумал эту модель, называется «Весенний парус». Я в нем совершу великие дела!

Л ю  Ф э н (взволнованно). Какие еще дела! Руководство предупредило, что никакой панихиды по Сяосяо не будет, его просто кремируют как можно скорее…

Т а н  Т я н ь т я н ь (с удивлением). Почему? С чего это вдруг? Это в высшей степени несправедливо!

Л ю  Ф э н. Несправедливо? Ты еще ничего не знаешь. Даже этот ваш Вечер демонстрации мод и выставка-продажа запрещены! И зал вам в аренду сдавать запретили.

Т а н  Т я н ь т я н ь (гневно). Это еще почему?

Л ю  Ф э н (подавленный). Из-за Сяосяо! Причина, говорят, в том, что следствие еще не закончено. Ходят всякие слухи…

Т а н  Т я н ь т я н ь (возбужденно). Меня все это не касается! Именно потому, что все эти модели разработаны Сяосяо, я и хочу организовать показ.

Л ю  Ф э н. Говорят, у них насчет этих моделей и Вечера свое особое мнение. Не знаю, имеет ли оно отношение к кампании по борьбе с духовным загрязнением…

Т а н  Т я н ь т я н ь. Я не понимаю! Сяосяо часто говорил, что ты как драматург и режиссер почти то же самое, что ваятель человеческих душ. А он в свою очередь создает красоту внешнего облика, в этом и заключается гармония и союз между вами. Лю Фэн, ты вроде должен понимать Сяосяо, почему бы именно тебе не предложить сейчас нам руку помощи?

Л ю  Ф э н (застывает, задетый ее словами). Руку помощи? Ты спрашиваешь, почему я не помогаю делу его жизни? Я думал… Ты просто не понимаешь. Я каждый день пишу, я хочу, чтобы люди знали, чего он стоил.

Т а н  Т я н ь т я н ь. Чего он стоил? Я уверена, ему нужно поставить памятник…

Л ю  Ф э н. Сейчас главное — бороться за то, чтобы разрешили хотя бы панихиду!

Т а н  Т я н ь т я н ь. Я пойду к начальству! Почему не разрешают панихиду? Может, они собираются еще и пособие аннулировать, сэкономят и не выдадут?

Л ю  Ф э н. Ты со злости начинаешь заговариваться. Сяосяо был одиноким человеком. Кому пойдет выплата пособия?

Т а н  Т я н ь т я н ь. Мне! (Достает два красных листочка.) Я получила свидетельство о браке. Я — жена Сяосяо! Я имею право требовать!

Л ю  Ф э н (потрясен). Это невозможно. Как они могли выдать тебе такое свидетельство? Чушь какая-то!

Т а н  Т я н ь т я н ь (с горькой усмешкой). Невозможно? Не забывай, что я принадлежу к тем, чей годовой доход превышает десять тысяч. Когда есть деньги и куча дружков, достаточно хорошо посидеть где-нибудь в ресторанчике, и дело сделано.

Л ю  Ф э н. Конечно, я очень хорошо понимаю твое состояние. Но поймут ли тебя другие? Из-за пособия?..

Т а н  Т я н ь т я н ь. Мне наплевать, что скажут другие. Мне нужна эта сумма.

Л ю  Ф э н. Говорят, у тебя доходы не ограничены десятью тысячами. Неужели тебе денег мало?

Т а н  Т я н ь т я н ь. Большие деньги приносят свои огорчения. Не поймешь, тебя любят или твои деньги.