Читаем Современная китайская драма полностью

Затем свет становится ярче. Вечер. В парке уже глубокая осень, дует легкий ветерок. Листья клена стали ярко-красными, листва других деревьев уже пожелтела. Иногда слышны крики диких гусей, улетающих на юг. Из глубины рощи доносится смех юноши и девушки. Это старший внук бабушки Го по имени  Г о  Г у й  и его подружка  С у н ь  Ц и н ь.


Г о  Г у й. Чего ты смеешься? Так ты согласна или нет?

С у н ь. Ха, что ты так торопишься? Думаешь, так запросто? Сказал — и поженились?

Г о  Г у й. Я ведь на все твои условия согласился. Двуспальная кровать, мебельный гарнитур, темно-коричневый, магнитофон с четырьмя колонками, не хватает только на цветной телик. А то давай сначала купим черно-белый, а когда появятся деньги, поменяем!

С у н ь. Черно-белый неинтересно! Их скоро выбрасывать начнут. Теперь уже гоняются за видеомагнитофонами, а ты — черно-белый, деревня!

Г о  Г у й. В газетах ведь писали, что сейчас пока повысила свой жизненный уровень лишь небольшая часть людей. Когда очередь дойдет до нас, все поменяем, поедем в Гуанчжоу и купим все самое модное.

С у н ь. Брось ты, кто умеет, давно уже смотался в Шэньчжэнь и Гуанчжоу и сделал деньги. Если мне ждать, когда ты разбогатеешь, поседеть можно!

Г о  Г у й. У нас пока нет выходов на нужных людей, будь они, давно все было бы нормально. Я в этом смысле ничуть не хуже других.

С у н ь. Хуже не хуже, а только ты даже цветной телевизор и то не можешь сделать!

Г о  Г у й (разозлившись). Послушай, черт побери, так ты за меня выходишь замуж или за цветной телевизор?!

С у н ь (смеется). Видишь?! Опять злишься. Я что, сказала, что не выйду за тебя? Ну считай, что я за тебя вышла, а квартира? Где будем жить?

Г о  Г у й. Я же говорил, что сначала поживем в моей комнате, но ты не согласна!

С у н ь. О! Жить вместе с твоей матерью? Она у тебя известный тиран, я, думаешь, такое вынесу? Это же будут ежедневные скандалы! Зачем мне нужны эти страдания?

Г о  Г у й. Мы будем жить сами по себе, не будем обращать на нее внимания, и все тут, верно?

С у н ь. Э! Послушай, твоя бабушка легла в больницу, так ведь? Чего же нам думать, давай сначала к ней переберемся, а? Мэнмэн скоро пойдет в школу, твоя тетка как раз собиралась ее выгнать!

Г о  Г у й. Ты думаешь, что моя тетка так проста? Даже бабушку она не может терпеть, так, думаешь, станет терпеть тебя?

С у н ь. Ой! А какие у меня могут быть с ней отношения? Назову ее разок тетушкой, и пусть считает за честь. Это же не моя родная тетушка, какое мне до нее дело!

Г о  Г у й. Я ведь тебе говорил, что несколько дней назад в больнице бабушку торопили с выпиской. Но тетка не желала брать бабушку обратно только потому, что хотела занять ее комнату, воспользоваться случаем и прогнать ее в нашу квартиру.

С у н ь. А твоя мать согласится?

Г о  Г у й. Мать еле дождалась, чтоб она ушла, разве она позволит ей вернуться? Вот увидишь, будет драчка.

С у н ь. Пусть себе дерутся! Тебе-то что? Если ты не согласен, не женись!


Ду некоторое время слушает, сердится, затем начинает изо всех сил звонить в колокольчик.


Д у. Сад закрывается! Сад закрывается!

Г о  Г у й. Эй, старик, который час, что ты сад закрываешь?

Д у. Сегодня раньше: собрание и учеба, будем порядок наводить.

С у н ь. Какой грубый!

Г о  Г у й. Сад не твоя собственность, почему это мы должны тебя слушать?

Д у. Может, тебя нужно слушать? Хоть одну фразу ты сказал человеческую? Уйдете или нет? А то я начну поливать цветы. (Хватает шланг и собирается поливать.)


Г о  и  С у н ь  быстро встают и уходят, ругаясь.


(Им вслед.) Бесстыжие! Зря живут на свете! За спиной у стариков замышляют пакости, грех какой!


Появляется  Ч ж э н.


Ч ж э н. С кем это вы? Чего так распалились?

Д у. Не знаю, из чьей семьи этот ублюдок, что всякие гадости о своих стариках говорил. Если бы я не боялся наломать дров, я бы им обоим влепил по оплеухе. А вы сегодня, я смотрю, решили погулять вечерком?

Ч ж э н. Дел никаких нет, поужинал и решил прогуляться, а заодно зайти к вам поболтать! (Достает журнал.) Принес вам, почитайте.

Д у. Эх! Да сколько я иероглифов-то знаю…

Ч ж э н (показывая место в журнале). Прочтите вот это.

Д у (читает). «Что же плохого в том, что старые люди устраивают свои судьбы!» Ого! Ну уморили, смеетесь надо мной, стариком.

Ч ж э н. Не смеюсь я вовсе! Это и называется общественным мнением, надо, чтобы все этот взгляд разделяли!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы