Современная литература Великобритании и контакты культур

В одном из предыдущих параграфов мы отмечали, что университетский роман является традиционным жанром англо‐американской прозы, который характеризуется целым набором жанровых форм (см: [Люксембург]). Старейшие университеты Великобритании, вокруг которых еще в Средние века выросли города, веками существовали как замкнутые единицы – д о сих пор колледжи Оксфорда и Кембриджа внешне напоминают укрепленные крепости, вход внутрь которых возможен только сквозь единственные охраняемые ворота. Веками жизнь английских университетских городов описывалась противостоянием городов и университетов, стычками горожан и студентов, что хорошо отражено в английской идиоме town and gown (досл. – «город и мантия»), где сочинительный союз выполняет скорее функцию противопоставления. Проблемам существования университетов в британском обществе посвящены несколько романов Д. Лоджа.

Роман 2008 г. Deaf Sentence относится к этому же ряду произведений Д. Лоджа: его главный герой, недавно вышедший на пенсию профессор лингвистики неназванного университета в городе, который расположен к северу от Лондона, Десмонд Бейтс, еще не порвал окончательно со своей профессиональной сферой. Он консультирует аспирантов, помогает коллегам, по приглашению Британского совета путешествует с лекциями по разным городам и мысленно не может до конца отстраниться от университетской жизни. Комические страницы произведения связаны прежде всего с тем, что Десмонд, который постепенно теряет слух, не желает публично признаться в этом и постоянно попадает в неловкие и смешные ситуации. С этим же фактом, однако, связано и самоощущение героя, прекрасно отраженное в заголовке романа: надвигающаяся глухота воспринимается им как приговор. Английское прилагательное deaf – « глухой» созвучно с dead – « мертвый» и death – «смерть», а формула death sentence является стандартной для обозначения смертного приговора в судебной практике. Очевидно, автор указывает на это в посвящении – п еревод романа на любой язык будет представлять массу проблем, начиная с заголовка, именно поэтому Лодж посвящает свое произведение переводчикам, с которыми работает много лет. Отметим попутно, что на русский язык роман не переведен, но в русскоязычных рецензиях и статьях встречаются варианты перевода его заглавия «Приговор глухоты» или «Приговор глухотой», то есть тема смерти в них отсутствует. Между тем, и для автора романа, как он указывает на это в своем интервью, и для героя тема смерти чрезвычайно важна:

Ofet n only the context allows me to distinguish between ‘deaf’ and ‘death’ or ‘dead’, and sometimes the words seem interchangeable. Deafness is a kind of pre‐death, a drawn‐out introduction to the long silence into which we will eventually lapse [Lodge, p. 21].

В художественном мире произведения герою приходится пережить не только метафизическую смерть (глухоту), но и реальные трагические смерти близких, и лишь в финале, после того как Десмонд действительно сможет пережить и осмыслить эти потери, а также побывать в Освенциме, он готов примириться с новой для себя реальностью и принять ее как продолжение жизни. Подобная композиционная структура достаточно характерна для романов Д. Лоджа: в них нет счастливых концовок в классическом варианте, но есть открытый финал и надежда на будущее – к ак правило, обоснованная логикой развития сюжета и характеров. Форма романа, в котором повествование от первого лица – ф рагменты из дневника Десмонда – ч ередуется с повествованием с точки зрения «всевидящего повествователя», также была неоднократно опробована автором в ряде его более ранних произведений, прежде всего в романе «Терапия» (1995).

Насколько роман Deaf Sentence вписан в ряд университетских романов писателя? Привносит ли он что‐то новое в творчество Д. Лоджа или становится еще одной яркой иллюстрацией уже сформировавшегося метатекста? Полагаем, что ответы на эти вопросы немаловажны для понимания динамики творчества писателя.