Современная литература Великобритании и контакты культур

В отличие от Элизы, Рита вырастает как новая личность, порывает со старой жизнью, меняет профессию, уходит из семьи, обретает новые ценностные установки, новые вкусы и новую жизнь, которая ставит ее перед возможностью выбора, но одновременно она сохраняет свой язык как признак своей уникальности. В финале пьесы Рита провозглашает:

Rita. I dunno. He’s a bit of a wanker really. But I’ve never been abroad. An’ me mother invited me to her’s for Christmas.

Frank. What are you going to do?

Rita. I dunno. I might go to France. I might go to me mother. I might even have a baby. I dunno. I’ll make a decision. I’ll chose. I dunno [Ibid., p. 72].

Знаменательно, что автор пьесы очевидным образом разводит языковую нормативность и образованность (социальную мобильность), таким образом вкладывая новый смысл в сюжетную схему, предложенную Б. Шоу.

Еще более выразительный пример трактовки языковой маргинальности в литературном тексте предлагает Зэди Смит [Smith]. Следует признать, что, как и другие британские писатели неевропейского происхождения, З. Смит активно использует маргинальные языковые ресурсы в своих произведениях, но наиболее полное осмысление этого феномена было предпринято писательницей в речи, произнесенной по поводу избрания Барака Обамы президентом США, на основе которой позднее было написано эссе «Говорить на разных языках» (2008). Уроженка Британии, З. Смит провозглашает, что утрата ею родного южнолондонского диалекта, которая произошла в процессе получения образования, является негативным фактором, и что требования истеблишмента по языковой нормализации и унификации ограничивают и сковывают развитие потенциала каждой отдельной личности:

The voice I speak with these days, this English voice with its rounded vowels and consonants in more or less the right place – this I not the voice of my childhood. I picked it up in college… May be this fact is what it seems to be – a case of bald social climbing – but at the time I genuinely thought this was the voice of lettered people, and if I didn’t have the voice of lettered people I would never truly be lettered. A braver person, perhaps, would have stood firm, teaching her peers a useful lesson by example: not all lettered people need be of the same class, nor speak identically [Smith].

По мнению З. Смит, гораздо более предпочтительной языковой политикой было бы не замещение одного языкового варианта другим, но прибавление одного к другому. Подтверждая свое мнение примерами из классической литературы, писательница, в частности, рассматривает пьесу «Пигмалион» и приходит к выводу о том, что, хотя сам Б. Шоу прекрасно владел разными языковыми вариантами, на примере своей героини Элизы Дулиттл он показал, к каким пагубным последствиям приводит человека утрата родной языковой стихии:

A girl changes her voice and loses her self… By the end of the experiment Professor Higgins has made his Eliza an awkward, in‐between thing, neither flower‐girl nor lady, with one voice lost and another gained, at the steep price of everything she was, and everything she knows [Ibid.].

Представляется, что рассуждения З. Смит дают, в свою очередь, хороший повод для ряда наблюдений. Трактовка З. Смит демонстрирует выразительный пример того, как хрестоматийно знакомые всем литературные произведения могут рассматриваться исходя прежде всего из идеологии конкретного критика, которая, даже несмотря на общую демократическую направленность позиции, становится ограничительным фактором.