Совы в Афинах

Он поспешил к причалам, проскользнув мимо рыбака, несущего корзину со шпротами, некоторые из которых все еще слегка шевелились; другого рыбака с корзиной угрей для покупателей, которые могли позволить себе что-нибудь получше шпрот; голого ловца губок с глазами, налитыми кровью от пребывания в море, и парой губок подмышками; седовласой женщины без чадры, продающей маленькие сырные пирожки; бритоголового египетского моряка, выходящего из борделя с довольной ухмылкой на лице; и продавца-сетевика, все увешанный его товарами. Жужжали мухи. Вокруг прыгали воробьи, поклевывая то одно, то другое. Собака, у которой не хватало половины левого уха, обглодала кусок свиных потрохов, который, должно быть, выбросил продавец сосисок. Оно зарычало, когда Менедем проходил мимо. Он поднял ногу, чтобы пнуть его, если оно попытается укусить, и оно в страхе отпрянуло.

Когда Менедем приблизился к пирсу, к которому была привязана "Афродита ", кто-то окликнул его по имени. Он обернулся. Там был Соклей, он махал рукой. Менедем помахал в ответ и сказал: “Привет! Что ты здесь делаешь? Я думал, ты в городе”.

“Я продал немного чернил парню, который думает, что он следующий Еврипид, а потом обнаружил, что избавился от всех банок, которые мы принесли в дом Протомахоса”. Соклей выглядел недовольным собой. “Я ненавижу совершать подобные ошибки”.

“Напоминает мне, что ты человек”, - сказал Менедем.

Судя по выражению лица его кузена, Соклей не хотел, чтобы ему напоминали. Но он также сохранил достаточно человечности, чтобы оставаться вежливым, что у него получалось не всегда. Он спросил: “А как насчет тебя?”

“Я только что продал немного малиновой краски красильщику, чья лавка находится не более чем в трех или четырех плетрах от Афродиты”, - сказал Менедем. “И получил за это приличную цену”.

“Сколько?” Спросил Соклей. Менедем ответил ему. Он опустил голову: “Да, это неплохо”, - согласился он. “Ничего такого, что могло бы вызвать ревность лидийского короля Круазоса, но не плохого”.

“Кройсос собирал налоги и дань”, - сказал Менедем. “Мы должны зарабатывать наши деньги”.

“Значит, мы...” Соклей замолчал и указал на море. “Клянусь египетским псом!” - прошептал он. “Ты только посмотри на это?”

Менедем посмотрел. Там к гавани приближался огромный флот военных галер и транспортов. Он начал их считать, но быстро сдался. Их должно было быть намного больше сотни. Он и Соклей тоже были не единственными, кто их заметил. Повсюду люди на улице и на набережных бросали все, что делали, и указывали на море, как Соклей.

“Как ты думаешь, кто они?” Тихо спросил Соклей.

“Ты сам сказал это - ’клянусь египетским псом’, “ ответил Менедем, “ Они должны принадлежать Птолемею. В противном случае афиняне и люди Кассандроса попытались бы закрыть от них гавань и дать им отпор, а они этого не делают ”.

Они, конечно, не были. Пара македонцев Кассандроса помахали офицерам на палубе приближающейся военной галеры - огромного корабля, по меньшей мере, на шесть человек, с двумя гребцами на всех трех рядах весел. Один из матросов на галере помахал в ответ. Его красный плащ облегал плечи; с моря дул легкий бриз.

Дувший с моря ветер доносил до берега зловоние галер. Менедем скорчил гримасу. “Фу!” сказал он с отвращением. “Это вонь похуже, чем та, от которой я отошел в магазине красок Adrastos”.

“Множество людей, тесно прижавшихся друг к другу на множестве военных кораблей, без большого количества воды для умывания”. Соклей, как обычно, хотел докопаться до сути вещей. Обычно это было достоинством. Сегодня это разозлило Менедема.

“Я знаю, моя дорогая”, - сказал он. “Что бы ты ни думала, я не дурак. И какова бы ни была причина, это ужасная вонь”.

Транспорты начали швартоваться везде, где было место вдоль пирса. Обнаженные матросы бросали веревки портовым грузчикам, которые крепили корабли. Сходни с грохотом опускались на причалы. Солдаты топали по сходням, поднимались по причалам и выходили на сушу. На них были шлемы и доспехи, а в руках они держали копья и щиты. Портовые грузчики убрались с их пути так быстро, как только могли.

“Они выглядят готовыми к делу, не так ли?” Сказал Соклей.

“Конечно, знают”, - ответил Менедем.

“Я не понимаю, - сказал Соклей, - собирается ли Птолемей помочь Кассандру разместить гарнизон в Афинах? Если да, то переведет ли Кассандр часть своих людей куда-нибудь еще?" Скажем, на север, сражаться против Лисимахоса? Никаких слухов ни о чем подобном не было ”. Судя по тому, как он это произнес, он воспринял это как личное оскорбление.

Но он был не единственным, кто был озадачен. Македонцы, которые махали приближающемуся флоту, подошли к ближайшей колонне солдат. Один из них задал вопрос. Менедем не мог разобрать слов, но это должно было быть что-то вроде: Что здесь происходит?