Создатели монстров

Лейтенант Соколов тоже казался внешне спокойным или просто дала о себе знать его былая закалка и умение собраться и не выказывать паники, но в их группе был человек, у которого сдали нервы. Ильин словно сорвался с цепи и заметался по залу, как бешеный, озираясь, точно за ним гналась тысяча чертей. На беду профессора, взгляд подручного Соколова остановился на нём, и молодой полицейский обрушил на него, видимо, весь свой страх и злобу.

— Слушай, ты, учёный-псих, — заверещал он во весь голос, — кончай прикидываться! Ты ведь знаешь, как заткнуть глотку этой чёртовой сигнализации, так отключи её, слышишь?..

— Вы не поняли, — спокойно ответил Волков. — Отключить её нельзя. По крайней мере, я не могу. Система была полностью автоматизирована, управляется с терминала. Но в данный момент у нас нет ни доступа к терминалу, ни к тем людям, которые могли бы перезагрузить систему. И перестаньте паниковать, я устал от вас…

Профессор не закончил — раздался выстрел, слегка приглушённый сиреной. Для самого чекиста это было полной неожиданностью; он лишь заметил изумлённый взгляд Соколова и, проследив за ним, увидел скорчившееся тело профессора Волкова на полу. Из раны на его голове струилась кровь, забрызгивая белый стерильный халат.

Над телом профессора стоял Ильин с пистолетом в руке, из которого и был произведён выстрел. На его лице застыла нелепая злая ухмылка, словно он был искренне рад тому, что только что совершил. Однако эта гримаса быстро сменилась на другую с выражением растерянности и испуга.

Бросив взгляд на своих спутников, он неуверенно произнёс:

— Я не хотел!.. Это вышло случайно…

— Ну, конечно, — поддакнул ему побледневший Соколов. — Мы знаем!

Железный протянул к Ильину руку и, пытаясь казаться как можно более бесстрастным, приказал:

— Сдать оружие, младший лейтенант!

В этот момент гнетущий красный свет аварийных ламп в один момент сменился на обычный, а вой сирены умолк так же внезапно, как и начался.

— Что это? — спросил Соколов. — Никак всё пришло в норму?

— Не знаю, пришло ли всё в норму, — проговорил Железный, — но мы живы. Кроме…

Он многозначительно посмотрел на распростёртое на полу тело Волкова, видимо, с пробитой головой от пули ПМ.

— Глеб, — сказал Соколов, настороженно глядя на Ильина, — у меня к тебе просьба, не делай резких движений.

Помощник участкового пятился в сторону выхода, не сводя с Железного дула своего пистолета. Чекист не шелохнулся, почувствовав, что старший лейтенант прав и не без досады предоставил подопечному Соколова возможность сбежать из зала испытаний.

Ополоумевший от страха Ильин, который, возможно, и сам не ожидал от себя, что сделает столь точный и роковой для профессора выстрел, опрометью вылетел в коридор и слегка замедлил бег, заметив статную фигуру человека в чёрном старомодном костюме с копной ослепительно белых волос, стоявшего спиной к нему, повернувшись к закрытым дверям лифта.

— Эй, урод, с дороги! — крикнул Ильин во всю глотку, но тот даже не сдвинулся с места.

— Ты что, не понял? — теряя всякое самообладание, Ильин на ходу прицелился ему прямо в голову. — Если не отойдёшь, ты покойник!

На этот раз незнакомец отреагировал, обернувшись, и младший лейтенант увидел нечеловеческие кроваво-красные глаза, которые, казалось, проникали прямо в душу, вызвав у полицейского новый приступ параноидальной тревоги, ужаса и неотступно сопутствовавшей им тупой бессмысленной злобы.

— Чёртов ты бес! — выкрикнул он, разряжая магазин пистолета в альбиноса.

Казалось, все оставшиеся в магазине семь пуль попали в цель, по логике иначе и быть не могло. Однако альбинос остался жив и продолжал смотреть на него всё с той же холодной издёвкой в красных демонических глазах. Ильин застыл на месте, безвольно опустив пистолет, — он не мог поверить в произошедшее, ведь промахнуться с расстояния в пять шагов не мог даже он.

Пока длились секунды этой немой сцены, он успел истечь потом, словно попал в парилку и не сразу понял, что на самом деле это было вовсе не от возбуждения и страха. Воздух вокруг него вполне реально нагрелся до температуры в пятьдесят или шестьдесят градусов по Цельсию, если не больше и, судя по всему, продолжал нагреваться. Вскоре Ильин уже не мог дышать, его обдало сильнейшей волной жара, словно от невесть откуда взявшегося, невидимого костра. Пистолет раскалился в его руке и обжёг ладонь, но Ильин продолжал сжимать его в каком-то трансе. Казалось, альбинос загипнотизировал его своим пронизывающим взглядом. Внезапно, в воздухе возникло что-то ослепительно яркое, цвета вспышки молнии, ярко-синий пульсирующий портуберанец, зависший в пространстве, напоминавший одновременно нечто живое и в то же время искусственное, не существующее в природе.