Спартак

Не дожидаясь, пока пламя начнет пожирать стены, а затем и крышу, мы начали прыгать по крышам домов вдоль улицы, удаляясь. Рут с каменным, ничего не выражающим лицом. Я, взмокший от жара, покрытый пеплом. Гладиаторы, бежавшие позади меня и гопломаха, поджигающие оставшиеся за спиной дома.

Ряд зданий по ту сторону улицы уже полыхал. Ганник знал свое дело. Римляне понявшие, что попали в западню, побежали вслед за нами на север, но остановились. На их лице читалась только одна эмоция — безысходность. Улицу прерывал ров. Глубокий, десяти локтей в длину и около семи в глубину. Ганник, Тирн и другие мои военачальники сумели выполнить мой приказ. Вне себя от ужаса римляне прыгали в ров, но поздно. Дома вокруг пылали. Я слышал душераздирающие вопли, но не оборачивался. Боковым зрением видел, как полыхали соседние улицы. Мы не оставляли за собой живого места, уничтожая город, проходя по нему огнем и мечом, превращая некогда цветущие Копии в руины. Огонь беспощадно отрезал Марка Лициния вместе со своим огромным войском от восставших.

Примерно через час Копии сгорели дотла. Начало смеркаться, когда мне удалось вывести своих людей в северной части города, где Икрий демонтировал часть стены. Я понятия не имел что делать дальше, но знал, что Красс не отступит, он будет идти за мной по пятам. Этот человек злым роком преследовал восставших по всей Италии. Я знал, что со дня на день к Марку Лицинию должны присоединиться четыре легиона, с которыми римский полководец расстался у Кротона. Тревожно, настойчиво, в голову все чаще наведывалась мысль, что с гибелью Помпея, Рим обратит на проблему восставших все свое внимание.

[1] На исходную с лат.

[2] Закрыться щитами с лат.

[3] Держать шаг с лат.

17

Мы спрятались у небольшого холма. Я запретил жечь костры и покидать лагерь без моего ведома. Оплошность сейчас стоит слишком дорого, я не мог ее допустить. Времени было до рассвета, чтобы отдохнуть, подкрепиться кониной, пусть и сырой и на рассвете двинуться в путь…

— Это последнее мое слово! Я не собираюсь менять решение из-за письма какого-то почтальона, — огрызнулся я, понемногу теряя самообладание.

Рядом со мной сидел бледный как моль, трясущийся всем телом римлянин, которого накануне поймали разведчики. При обыске у него обнаружили свиток, скрепленный внушительно печатью. Единственное, что сумел поведать бедолага — свиток приказали доставить лично в руки Гнею Помпею.

— Уверен, что это благоразумно, мёоезиец? — спросил Рут.

— Если есть другие варианты, выкладывай, если нет, закрой рот! — я кинул Руту тот самый сверток.

Гополомах поймал его, повертел, пожал плечами. Других вариантов у Рута, как и ни у кого из моих военачальников, собравшихся на совете, нет. Все смотрели на меня красными от недосыпа глазами. Я не стал жалеть никого и поднял своих офицеров на ноги сразу, как только разведка перехватила почтового с бесценным свитком в руках.

— Брундизий[1]! — к бурному обсуждению присоединился Ганник, до этого момента отмалчивавший и только слушавший. — Я за, и глупо что-то менять! Отчего вдруг вам разонравился этот вариант?

На Ганника уставились Тирн, Рут, Икрий и Тарк. Кельт поспешил объясниться.

— Вариант с Брундизием кажется мне наиболее безопасным, — сказал он.

— Безопасным? — усмехнулся искренне Икрий. — Позволь тебя спросить Ганник, ты сделал вывод до того, как узнал, что в Брундизии высадятся силы Марка Лукулла?

— Именно так, — не повел головой Ганник. — Идти в Цизальпинскую Галлию[2] у нас не хватит времени и сил, Красс со свежими легионами Помпея нагонит нас в лучшем случае у Реате[3], если не раньше. Тарк, твои доводы о том, что мы дойдем до Мутины[4] лично мне кажутся притянутыми за уши! На это оснований! К тому моменту на хвосте у нас повиснет не только Красс, но и Лукулл, который захочет отомстить за Помпея! Мне думается не зря до Италии доходят слухи о его делах в Македонии?[5] Стоит считаться с Лукуллом!

Тарк вместо ответа уставился на карту.

— Мне думается, что среди не знает, что Помпея убил Красс, — пробубнил Тирн себе под нос.

— Если бы знали, то ни один его легионер не встал бы под знамена предателя-убийцы, уж поверь мне, чхать они хотели на чрезвычайный империй! — подхватил Ганник. — Но что знаю я — нам не надо идти к горе Гаргана[6], где потерпел поражение наш брат Крикс[7], да почтим его память!

— Не уверен, что идея такая бредовая, какой кажется на первый взгляд, — перебил Ганника Рут. — Если ты раскинешь мозгами, то вспомнишь, с чего началось наше восстание! Тебе ни о чем не говорит Везувий и Гай Глабр? Не ты ли был среди тех шестидесяти сорвиголов, разбивших в пух и прах несколько тысяч римских милиционеров? Да, теперь подлых римских свиней не три тысячи, но и нас больше чем шестьдесят! Я не прочь утереть нос Лукуллу! Где он был два года назад, когда началась наша война? Сбежал в Македонию! Знавали мы таких проходимцев, звавших себя консулами. Помнишь Лентула[8], а Спартак? Что мы с ним сделали у Атерна[9]…