Спасение души несчастного. Том 2

Сяобай на мгновение бросил недоумевающий взгляд на детей, сидевших на дереве: в сторонке стояла хрупкая девочка его возраста в притягательно ярком наряде. Каждый второй взрослый в поместье норовил назвать прибывшую на обучение А-Синь прелестным, не распустившимся цветком сливы и подружить детей. Однако самому Сяобаю это казалось необычным и странным: она ведь может играть и с другими, почему именно с ним?

Думать долго не пришлось. Только корзинка оказалась в его ручках, как Сяобай радостно кивнул и ринулся в мастерскую. Он тихо вошел через главные двери, и ему открылся вид на просторный зал. Тюки с тканью громоздились у стен. От висевших повсюду полотен с разными ткаными узорами рябило в глазах: там были и различные звери, разевающие клыкастые пасти, и символы удачи и благополучия. А этот тонкий аромат лаванды и льна! Сяобай так часто проводил время в мастерской, что вечно тлеющая курильница пропитывала его волосы и одежду. Перед сном он закрывал глаза, укладывался поудобнее и обязательно представлял, что вновь оказался здесь.

За ширмой у длинного рабочего стола с вещами возилась и ворчала женщина. Не выглядывая, кто там пожаловал, она самодовольно заметила:

– Пришел и даже не опоздал.

Обычно при виде хозяйки голоса местные про себя сетуют: «Сейчас снова поручит дел, что к утру руки не поднимешь, или к внешнему виду прицепится». В общем, человеком она была тяжелым и жестким, однако Сяобай очень даже обрадовался этой встрече.

– Бабуля! – Он подбежал, не забыв про корзинку. – Как вы поняли, что это я? Я ведь и звука не подал.

Перед ребенком предстала строгая особа: несмотря на возраст – надменный, но живой взгляд, ровные брови вразлет, длинная изящная шея.

– А что тут понимать? – усмехнулась женщина.

Довольствуясь наивностью внука, она отставила пиалу и пальцем отодвинула от края стола.

– Кто еще осмелится зайти в мою мастерскую, как в свои покои, а после истуканом будет стоять на входе, чтобы поглазеть на мои работы?

Сяобая нисколько не смущал ее пренебрежительный тон – привычная манера приветствия бабушки, после которой она обязательно оттает и ласково погладит его по голове.

Женщина окинула оценивающим взглядом внука, от красных сапожек до макушки с забавной прической в виде двух шишек, и вновь вернулась к пухлому личику. Глаза цвета ясного неба переливались ярче драгоценных камней, что женщина часто использовала в вышивке, а длинные ресницы беспрестанно хлопали. Сяобай через силу приподнял корзинку, улыбнулся, и его детские щечки раскраснелись. Строгость женщины оказалась повержена очарованием хорошенького малыша.

– Ай, да оставь ты их уже. Вот… – Она пододвинула ребенку стул и пиалу, от которой исходил сладкий запах варенья. – Твое любимое – из персиков. – А сама устроилась рядом и принялась перебирать волокна. – Рассказывай, что там отец с матерью опять удумали? Водят этих шарлатанов в дом, словно от них будет прок! Моя бы воля – и тех и других выпороть надобно.

Зачерпнув побольше варенья, Сяобай содрогнулся от услышанного.

– Бабуля, что вы такое говорите! Отец будет не рад вашим речам. С решениями главы не спорят. – Женщина цыкнула, но перебивать не стала. – Один из старейшин вызвался наставлять меня, пока родители не подберут хорошего наставника. Он лучший из всех, кто приезжал к нам. Сами же слышали его слова – я должен соблюдать «недеяние»[40] и посвятить себя всего даосизму, чтобы продолжать путь. Вот он и наведывается к нам.

Бабушка сочувствующим взглядом посмотрела на внука. После первого приезда этого старейшины Сяобай весь в учебе. И ладно, если бы со своими сверстниками учился, как держать кисть, трактовать поэзию или вовсе, пока учитель по живописи не видит, рисовать забавных животных с тремя глазами и шестью лапами, как все дети. Но нет. Каждый день мальчик в одиночестве корпел над старыми заповедями и прилагал немалое упорство, чтобы порадовать близких. Старшая госпожа Го не особо верила во всякие там отречения, а в предыдущий раз родителям прямо сказала: «Раз, с ваших слов, в будущем ребенка ждут тягости, так оставьте ему перед вознесением хоть какие-то хорошие воспоминания вместо толщи книг».

Но родители не послушали ее, и это разозлило женщину. Она кинула волокна куколки обратно в корзинку и обошла стол.

– Золотце мое, да ты послушай только себя! Шесть лет исполнилось, а речь не отличить от взрослого, совсем голову запудрили!

Сяобай лишь пожал плечами и беззаботно поболтал ногами. Взяв паузу, госпожа выдохнула, вновь вернулась к своему привычному образу, подошла к внуку и вытерла его щечку платком.

– Если бы твоя бабушка верила каждому монаху на пути, стояла бы она здесь? Эх, твой отец весь пошел в деда… Тому что ни скажи – постоянно ворчит: «На то воля Небес», «Значит, судьбой так положено». Словно я когда-то слушала его, конечно!

– А разве нет? – облизав ложку, поинтересовался внук.