Спаси меня от холода ночи

Эмми с Мэттью на заднем плане. Высокая башня маяка на фоне затянутого рваными облаками неба. Эльза. Ну, наверное, Эльза. Нилл, наклонившийся к Эмми, которая протягивает ему Нобса. Вероятно, в ту секунду он опять беседовал с плюшевым зайцем. Эмми за столом на кухне, перед ней стакан апельсинового сока, маленькое личико повернуто к окну. Хотелось бы, чтобы у меня было фото, где она улыбается. Улыбается своей замечательной улыбкой, и такой снимок я еще обязательно сделаю.

Дойдя до одной из моих любимых фотографий, задерживаю дыхание. На ней Нилл; он смеется, ветер сдувает ему волосы со лба, а второй план целиком занимают сине-зеленое море и затянутое облаками небо. Фотка чуть смазалась, но этот его смех…

– Я тебе перезвоню, ладно? – Пиппа спешит обратно, телефон все еще прижат к уху, а в руках блок для рисования. – Сегодня вечером, обязательно! Поняла. Пока! – Она небрежно кидает смартфон сбоку от себя, садясь на диван по-турецки.

– До сих пор поверить не могу, что ты в самом деле тут! У меня как будто день рождения!

Лучась от счастья, она смотрит на меня, неловко раскрывая свою папку. Я с любопытством разглядываю первый рисунок, снова запихнув собственный мобильник в сумку.

– Узнаешь ее?

– Что за вопрос! Конечно!

Подруга Пиппы Скарлет лежит на спине на кровати или, может, на диване. Голова свисает с края, длинные прямые волосы рассыпались под ней на полу, на лице у нее та самая, слегка провокационная, типичная для Скарлет улыбочка. Мне нравится эта девушка, и Пиппа идеально изобразила ее на рисунке.

– Нос чуть-чуть не получился, но в остальном… довольно хорошо, да? – Она листает дальше. Скарлет склонилась над столом, наполовину закопавшись в тетради и книги.

– Скарлет за учебой?

– Это только так кажется, – опять хохочет Пиппа.

О боже, возможно, я не смогу этого сделать. Возможно, мне и вовсе не стоит этого делать. Изо все сил стараюсь успокоиться.

– А вот тут… – Пиппа, которая совершенно не замечает мою нервозность, уже перевернула следующую страницу, и я вижу себя со спины, стоящую перед безбрежным морем.

– Как основу я использовала фото, которое ты мне прислала, когда я хотела знать, как выглядит твой пляж. А потом просто дорисовала тебя.

– Великолепно. – У меня комок в горле встает, когда я представляю, как Пиппа сидела здесь, в Талламоре, и рисовала меня у моря.

– Когда я в следующий раз к тебе приеду, покажешь мне это место, хорошо? – Не дожидаясь ответа, Пиппа вновь наклоняется над блоком. – А это…

– Пиппа…

– …Мама. Что?

На мгновение забываю, что хотела сказать, поскольку не могу оторвать глаз от рисунка. Пиппа запечатлела нашу мать со всей ее уязвимостью, с этой зыбкой хрупкостью, которая уже давно не ассоциируется у меня с ней, так как ее упрямство и зацикленность на своем сломанном крошечном мирке доводят меня до безумия.

Меня озаряет понимание, что Пиппа ни за что не оставит маму одну. Никогда, пока она видит ее вот такой.

Мы обе зачарованно рассматриваем образ стройной темноволосой женщины, сидящей с поджатыми под себя ногами примерно на том же месте, где сейчас сижу я. Глаза у нее закрыты, длинные волосы слегка вьются по плечам. Цвет волос у нее точно такой же, как и у меня.

– Мама тоже обрадуется, когда тебя увидит, – бормочет Пиппа.

Не могу. Не могу так с ней поступить. И мне даже нет никакой необходимости пытаться уговорить Пиппу поехать со мной добровольно. В принципе теперь я могу привести Нилла и познакомить его с сестрой. Потом мы подождем, когда мама вернется с праздника, выпьем все вместе чаю, а затем мы отправимся назад в Каслданнс, пока не вернулся отец.

Пиппа кладет блок с рисунками на стеклянный столик и теснее прижимается ко мне. Она съеживается, чтобы приникнуть головой к моему плечу, и я осознаю, что изображение мамы в ней тоже что-то пробудило.

– Как ты сейчас? – негромко спрашиваю я. – В последнее время ты почти ничего не рассказываешь.

– А, да все нормально, – легко отвечает Пиппа и льнет ко мне еще сильнее. – Мне правда очень понравилось, что ты рассказывала про тот остров. А фотографии есть?

Тянусь за сумкой, чтобы вытащить телефон.

Пиппа выслушивает истории, относящиеся к каждому снимку. От первого фото Мэттью у нее вырывается вздох восхищения, а судя по тому, как она рассматривает Эмми, я догадываюсь, что скоро найду ее на будущих рисунках сестры.

– Ты с ним встречаешься? – интересуется она.

И показывает на фотографию Нилла, который стоит на крохотной кухоньке маяка и на этом фоне кажется еще выше, чем обычно. В тот миг он высыпал в миску муку, чтобы испечь нам блинчики.

– Думаю, да, – говорю я.

– Ты не уверена? – хихикает Пиппа. – И почему это ты не знаешь наверняка?

– Да, мы встречаемся, – подтверждаю, после чего Пиппа вновь бросает взгляд на изображение.

– Как его зовут? Мне нравятся татуировки у него на руках, – выдает она. – Они крутые. А у него везде татуировки?

– Его зовут Нилл, и нет, только на руках. До самых плеч.

– Круто, – повторяет моя младшая сестричка, отправляя Нилла в ящик с пометкой «Плохие парни».