Спаси меня от холода ночи

– Сойдет, – успокаиваю ее я. – С виду это определенно хуже, чем есть в действительности.

После первого взгляда в зеркало мне становится понятен шок на лице Ив. Через правую бровь тянется тонкая рваная рана, кожа под глазом потемнела и чуть припухла. По виску текла кровь, и я размазала ее по щекам вместе с кровью, которая шла из носа. По большей части она уже засохла и под пальцами ощущается липкой и шершавой.

Сначала мою руки – ладони и выше, а потом лицо. Набираю теплой воды и, сжав зубы, выливаю на рану на брови.

И все-таки в целом после падения с лестницы я отделалась относительно легко, за что и благодарна. Могло быть значительно хуже. Нос выглядит абсолютно нормально, когда я стираю из-под него кровь, а под глазом хоть и выступит синяк, но, по-моему, глаз не опухнет. Помимо этого я чувствую себя странно, как будто ватной, места на теле, куда попадали кулаки и пинки отца, болят, а разодранные ладони жгут даже гораздо сильнее, чем рассечение над бровью, когда на них льется вода.

Звонок в дверь вынуждает меня закончить оценку повреждений и выйти из ванной. Ив открывает Пиппе, и я шагаю ей навстречу.

– Спасибо большое.

Сестра протягивает мне сумку. Создается впечатление, будто охотнее всего она бы просто положила вещи на пол, чтобы не дать мне шанса схватить ее за руку и втащить в квартиру подруги.

– Твой Нилл много звонил. Очень больно?

– Терпимо.

Нилл звонил? Не знаю, кого он видел приходящим и уходящим – по всей вероятности, не отца, иначе вряд ли остался бы в машине, – но наверняка задается вопросом, что у нас происходит, раз я не отвечаю на телефон. Надо срочно это уладить.

– Не хочешь хоть ненадолго зайти выпить чего-нибудь или типа того?

Она мотает головой.

– Нет, мне лучше сразу пойти обратно, чтобы… – Пиппа медлит.

– Чтобы не позволить ему опять на нее напасть? – Это всего лишь вопрос времени. – Пиппа, – настойчиво говорю я, – оставайся здесь, пожалуйста. Мы позвоним маме и дадим ей знать. Если у нее есть голова на плечах, она тоже сбежит.

– Ты же знаешь, что она этого не сделает, – отвечает Пиппа. – И я не могу бросить ее одну. Я за нее боюсь.

– Мы всегда за нее боимся, мы всегда боялись, боялись за нее, боялись его… так будет продолжаться всегда, Пиппа, всегда. Пожалуйста, поехали со мной в Каслданнс. Всего на несколько дней, не больше недели!

– И что даст одна неделя?

– Не знаю. – Во мне внезапно погасла последняя искорка энергии. – Я не знаю, Пиппа. Ты права, неделя ничего не даст, но я не хочу, чтобы ты возвращалась, просто не хочу. И я не могу уехать без тебя в Каслданнс, я… пожалуйста, Пиппа. Хотя бы подумай об этом. Пожалуйста.

– Но…

– Что мне сделать, чтобы ты передумала? Скажи, и я сделаю.

Пиппу терзают сомнения. Недавно, незадолго до того, как мама объявилась в музыкальной комнате, у нее был такой же вид: колеблющийся, неуверенный, разрывающийся. Она смотрит на мое лицо, задерживает взгляд на правой брови, а я стискиваю кулаки, игнорируя боль, которой отзываются ладони.

– Ладно, – наконец медленно проговаривает сестра, – ладно… одна неделя. Одна-единственная неделя, а потом ты не будешь пробовать меня переубедить, если я захочу обратно домой. И мы подумаем… как все будет развиваться дальше.

– Хорошо! – спешу согласиться я. Слава богу! – Хорошо, как хочешь.

– Тогда… буду здесь примерно через полчаса.

– Зачем, что ты?..

– Собрать кое-какие вещи.

– Я пойду с тобой.

– Нет, забудь. Если он тебя увидит, тут же взбесится. Я потороплюсь.

– Мы можем купить все, что тебе нужно.

– Я хочу забрать с собой некоторые рисунки. Он… вдруг он их выкинет.

– Но если он поймет, что ты сбегаешь…

– Не поймет. Я просто суну парочку вещей в рюкзак, это не бросится в глаза. Кроме того, я хочу как минимум еще раз поговорить с мамой. Самое позднее через полчаса я вернусь. Да не смотри ты так. В конце концов я там живу.

– О’кей, тогда… я подожду под дверью.

Теперь мне ясно, как, должно быть, чувствовал себя Нилл во время нашей последней ссоры, и я сожалею задним числом, что вела себя нетерпеливо и пренебрежительно. Мысль о том, чтобы отпустить сейчас Пиппу одну в дом, где непредсказуемый безумец в эту саму минуту заново сортирует свои пластинки, выпустить свою младшую сестренку из поля зрения, не иметь возможности ее защитить… это просто убивает меня.

– Бунтарка, нет. Если он тебя заметит…

– Не заметит. Я подожду тебя у машины Нилла. Она припаркована недалеко от подъездной дорожки, из дома ее не видно. – Я поворачиваюсь к подруге, которая до сих пор стоит за мной в прихожей. – Ив…

– Конечно, – произносит она, прежде чем я начинаю ей что-то объяснять. – Я тут, подожду вас здесь.

С благодарностью сжимаю ее ладонь.

– Я тебе попозже все спокойно расскажу.

Ив кивает и закидывает обе руки мне за шею. Ее прикосновение пробуждает во мне тоску, которую я за последний год вновь и вновь подавляла. Как же невероятно слепа и упряма я была, отказываясь от этой дружбы, просто позволив ей увянуть, как будто она никогда не представляла собой ничего особенного. С этого момента все будет иначе.