Спаси себя сам (СИ)

Монета деловито забралась в шкаф, оттуда послышался щелчок. Дон Корнелио взял Диего за рукав и подвел к столу. При свете свеч видно было плачевное состояние одежды кабальеро: он действительно выглядел так, как будто вылез из-под земли. Стертые запястья и кровоподтек на нижней губе довершали безрадостную картину.

— Матерь Божья… — сеньор Эсперон покачал головой.

— Я верю ему, папа, — негромко сказала Монета, подходя к мужчинам, — дон Диего, чем мы можем помочь вам?

— Сейчас мне необходима лошадь. За меня собирались просить выкуп, и я должен предупредить отца. А вам следовало бы послать за солдатами…

— Конечно, моя конюшня к вашим услугам! — воскликнул дон Корнелио, — а солдат лучше отправить в горы. За нас не беспокойтесь — я просто заблокирую механизмы на всех входах. Давно нужно было завалить этот проклятый тоннель, мы им даже ни разу не воспользовались! Выломаю рычаги — и если кто-то проберется, он не сможет открыть ни одну дверь! Я сейчас же иду за инструментами.

Сеньор Эсперон побежал вниз. Дон Диего задержал Монету на лестничной площадке.

— Сеньорита, вы должны знать, — он серьезно смотрел ей в глаза, — ваш отец забыл спросить, но…пещеру бандитам указал дон Эухенио Катазар.

Девушка опешила.

— Дон Эухенио?! Он бывал у нас, но я бы не стала показывать ему… — она густо покраснела, — я сама была там только в детстве. Если вы прошли этим ходом, должны понимать, что в нем нет ничего романтичного, чтобы демонстрировать своему поклоннику.

Диего, улыбаясь, склонился к её руке.

— Я понимаю, Монета. Но это правда.

— Благодарю вас… Диего.

— Не за что, сеньорита. До свидания.

Он помчался на улицу. Седлать коня не стал — только накинул недоуздок да прихватил висящее на стене конюшни лассо. Уже за воротами его нагнала запыхавшаяся Монета.

— Диего, подождите! — она протянула ему шпагу, нож и пистолет.

Де ла Вега сверкнул улыбкой, опоясываясь клинком. Сейчас не время разыгрывать из себя недотепу, который не знает, за какой конец держать оружие.

— Весьма обязан, сеньорита!

Он с места пустил коня в галоп. Несколько секунд в темноте белела его потрепанная рубашка, потом и лошадь, и всадника поглотила прожорливая ночь.

Полная луна блестела, как новенький песо. К северо-западу от пуэбло, среди мрачных холмов, окруживших здесь Королевскую дорогу, расположились разбойники. Их приглушенная беседа не клеилась: перебрасываясь тихими скупыми фразами, они нет-нет да поглядывали на своего главаря. Мексиканец Мартин Кадальсо, известный в Санта-Барбаре как дон Роке Сепульведа, сидел на небольшом валуне у костерка, завернувшись в свое серапе. Глаза его из-под нахмуренных бровей сердито поблескивали, а с губ время от времени срывались проклятия в адрес всего рода де ла Вега и болванов-подельников, которые потащились за ним следом, да еще и проворонили побег дорогостоящего пленника. Это заставляло его товарищей нервничать и чувствовать себя неловко.

С севера послышался топот копыт, и часовой вскоре сообщил, что приближаются свои. Через некоторое время подъехавшие к холмам двое мужчин спешились и стащили с седла третьего — связанного. Это был незадачливый Эухенио Катазар. Кадальсо вскинул голову и жестко ухмыльнулся.

— Ладно, парни, — сказал он, — нужно было здорово постараться, ослепнуть и оглохнуть, чтобы вшестером упустить одного связанного сеньорито, но мы еще поиграем. Не вешайте носы, лучше помолитесь, чтоб этот щенок Диего не встретился с отцом прежде, чем тот привезет нам десять тысяч песо! А ты, — Кадальсо подошел к дону Эухенио, — ты будешь у нас вместо юного де ла Веги.

Катазар обреченно посмотрел на бандита.

— Это заговор, — пробормотал он, — проклятье! Дон Роке, я же выполнил свою часть сделки, так какого черта…

— Считай, что сейчас ты отдаешь должок Орлу, — лже-Сепульведа похлопал пленника по груди, — не бойся, я не стану тебя убивать. За других не ручаюсь, уж извини. Мне наплевать на твою жизнь…на твою репутацию, впрочем, тоже. Снимите с него куртку, — скомандовал он, — и жилет. Кляп в рот, мешок на голову. Теперь похож. Ха!

В отдалении заржала лошадь, и привязанные кони разбойников откликнулись негромким, но ясным ржанием. Люди замерли, насторожась.

— Что там, Лопе?! — раздраженно спросил Кадальсо у часового.

— Лошадь, Мартин… — ожидаемо ответил тот, вглядываясь в освещенную неясным светом луны даль прерии. — Вон скачет. Без седла, дикая, верно, ну, или от табуна отбилась.

Кадальсо мотнул головой и сплюнул. Он вновь сел, нахохлившись, словно хищный гриф. Прошло несколько минут, прежде чем второй часовой, наблюдающий за дорогой, подал голос.

— Вижу одного всадника! Кабальеро… У него белая борода!