Спаси себя сам (СИ)

Сепульведа отошел в сторону и хлопнул по плечу своего слугу — того самого человека, который угрожал дону Эухенио кинжалом.

— Потом найдешь меня, как договорились, Антонио. До встречи. У парня хорошее воображение, не спускай с него глаз.

Две оседланные лошади уже ждали их. Когда Антонио и Катазар выехали с заднего двора на смежную улицу, со стороны площади послышался шум. Дон Эухенио придержал коня у переулка и отодвинул ветку смоковницы, которая загораживала обзор.

— Да что случилось, коротышка? Объясни, что э…ах, ты же не слышишь… Что-то с твоим хозяином? — гремел мощный знакомый голос.

По площади, переваливаясь, шел сержант Гарсия, а вокруг него, хватая толстяка за рукава и подталкивая его, сновал глухонемой слуга дона Диего де ла Веги. Выразительное лицо его выражало крайнюю степень тревоги.

Дон Алехандро де ла Вега заканчивал плотный завтрак и собирался проехаться верхом по своим обширным владениям, когда старый Хуан доложил о приходе сержанта Гарсии. Почти сразу же вслед за ним в гостиную ввалился сам сержант. В руках он держал какой-то сверток, а вид имел удрученный и несчастный.

— Доброе утро, сержант, — приветствовал его престарелый ранчеро, — что привело вас сюда в столь ранний час?

— Дон Алехандро, — смущенно начал Гарсия, — ваш сын, дон Диего…

— Моего сына здесь нет, он не ночевал дома.

— Да, все верно…нет? — сержант с надеждой огляделся по сторонам, словно надеясь, что дон Диего вдруг спустится с лестницы со своей обычной доброжелательной улыбкой. Старший де ла Вега начал терять терпение.

— Что-то случилось?

— Эээ… Дон Алехандро, вы знаете… То есть, знаете ли вы… Ох, — сержант махнул рукой и положил на стол сверток. — дон Алехандро, дон Диего пропал… Вот все, что от него осталось.

— Что значит пропал?! — дон Алехандро резкими движениями развернул сверток и поочередно вытащил шляпу, расшитую золотом кирпичного цвета куртку, жилет, башмаки, перчатку и шейный платок. — Да, это вещи моего сына. Что это значит, сержант?!

— Дон Алехандро, — Гарсия попятился, умоляюще глядя на разгневанного дона, — я бы не жалея жизни защищал дона Диего, но…

— Прекратите мямлить, как это произошло? — рявкнул де ла Вега.

— Я не знаю, дон Алехандро, он ночевал на постоялом дворе, а сегодня утром коротышка…то есть Бернардо, нашел в комнате только его одежду… А дона Диего ни следа нет, и лошадь его на месте…

Из-за широкой спины сержанта робко выступил Бернардо. Он потерянным взглядом смотрел перед собой. Из груди дона Алехандро вырвалось рычание, глаза вспыхнули бешенством, как у разъяренного быка. Его плоть и кровь, его дитя! Его Диегито! Схватив свою шпагу, ранчеро ринулся к двери.

— Хуан! Коня!..

Диего и в эту ночь не удалось отдохнуть. Когда в темноте комнаты на него накинулись сразу несколько человек, все, что он успел сделать — это проснуться. Его едва не придушили, сунули в рот кляп, связали руки и ноги и, небережно перекинув через балкон, по приставной лестнице стащили вниз. Даже уронили на последних ступеньках. Потом завернули в шерстяное одеяло — кажется, то самое, из номера, каким он укрывался, — и, перекинув поперек лошади, как вьюк, накрепко привязали. Последовавший за этим кошмар Диего предпочел поскорее забыть, как страшный сон — впрочем, это и было больше всего похоже на страшный сон. Выехав за пределы пуэбло, похитители пустили коней в галоп. Через несколько минут такой езды Диего едва не отдал концы: кровь прилила к голове, дышать было трудно, а с кляпом во рту — почти невозможно. Когда скачка вдруг кончилась и пленника сняли с лошади, он обморочно обвис на руках одного из похитителей. Его оттащили в сторону, положили и похлопали по щекам.

— Эй, ты, сеньорито! Подохнуть, что-ль решил?

— Да брось, Лопе, непривычный он, наверное, вот и раскис…

Непривычный, наверное! А то, восхитился про себя Диего, — каждый божий день ведь похищают, а езду поперек лошади вообще практикую в свободное время в качестве, так сказать, спортивного упражнения. Юноша замычал, привлекая к себе внимание. Кляп наконец вытащили. Приоткрыв глаза, Диего узнал в нем собственную перчатку.

— Чего тебе?

Диего с трудом повернул шумящую голову. Нет, он никогда не видел этих людей. Двое метисов с грубыми чертами лица, в простой одежде…да мало ли вакеро* на ранчо благородных донов?..

— Вы уже выполнили одну мою просьбу, сеньоры, — прохрипел Диего и закашлялся: в горло будто щедро насыпали песка. — а теперь дайте воды.

Раздался скрип двери и послышались чьи-то тяжелые шаги.

— Завяжите ему глаза. Не хватало еще, чтоб мальчишка потом указал на меня.

Так, с завязанными глазами, под охраной двух бандитов, младший де ла Вега остаток ночи пользовался сомнительным гостеприимством их сообщника. Он пытался заговорить с похитителями, но его грубо одергивали. Тогда, мысленно махнув рукой, Диего попытался расслабиться и подумать, как быть дальше. Он даже вздремнул, несмотря на то, что голова болела невыносимо, а связанные конечности начинали неметь.