Спасти или уничтожить

— Пан Черчилль! Вы неверно нас поняли, если полагаете, что мы просим выделять чуть больше на содержание нашего правительства в изгнании. Польская диаспора за океаном готова в значительной степени взять на себя наши финансовые заботы. Собственно, пан Эдвард хотел придать нашему разговору более предметный характер, пан премьер. — Неотрывно смотрел в глаза Черчиллю говоривший.

— Излагайте, — кивнул Черчилль, не найдя что сказать в ответ.

Видимо, его состояние понимали и оба собеседника, особенно Загуменны.

— Пан Станислав рассказал нам много интересного о том, каковы ваши, пан премьер, воззрения на судьбы Польши, и я должен уточнить, прав ли он и его соратники или в их оценках есть и что-то чересчур эмоциональное.

Уинстон Черчилль был реалистом и прекрасно понимал, что этот разговор в его кабинете, по существу разговор гораздо более масштабный, нежели судьбы Британии и Польши.

Оба его собеседника, несмотря на определенную напряженность ситуации, были гораздо ближе ему по духу и сути, нежели формальные союзники — большевики!

Так или иначе, понимал премьер, сегодня территория, о которой радеют его собеседники, есть территория, захваченная Гитлером, территория, на которой боевые действия в период контрнаступления, если придет такое время, будут вести русские. И Сталин вряд ли согласится на участие в этом британских парней, даже если бы Черчилль и попросил об этом, а у Черчилля нет никакого желания отправлять своих парней черту в зубы!

К тому же, если думать о лучшем, о том, что Сталин сможет разгромить Гитлера, то необходимо думать о том, чтобы в какой-либо форме возродить тот самый своего рода «санитарный кордон», который будет стоять на пути русского большевизма в Европу.

И если прежний «кордон» оказался слаб и неспособен помешать Сталину, то лишь потому, что к делу его создания и функционирования была допущена Франция.

На этот раз, подумал, Черчилль, Британия все сделает сама, и сделает отлично! Сделает, опираясь не на аморфное образование в составе нескольких стран, а опираясь на одну-единственную страну, на Польшу, возрожденную силами Британии.

Именно поэтому, завершал он свой молниеносный анализ, следует поощрить желание поляков сейчас обходиться там своими силами, причем используя раздор между Сикорским и Круликовским.

Этим была вызвана и его первая фраза после крохотной паузы:

— Но давайте сперва спросим мистера Круликовского, каким он видит свое соглашение с Сикорским и его вооруженными группами.

И по тому, как скорбно поползли вниз уголки губ Круликовского и чуть-чуть вверх у Загуменны, Черчилль понял, что Стася принудили к компромиссу.

Он и отвечать начал с трудом, подбирая слова, будто боялся проговориться о чем-то совершенно тайном.

— Пан Эдвард, представляя наших братьев, живущих за океаном, привез пану Сикорскому предложение всерьез отнестись к учету возможностей по восстановлению Великой Польши, которая, в сущности, близка всем нам.

Британский премьер не первый раз слышал о «великой Польше» и в свое время довольно долго обсуждал ее с Иденом и другими интеллектуалами, но мнением поляков так и не удосужился поинтересоваться.

Значит — сейчас!

Он демонстративно достал из кармашка жилета часы, посмотрел, укоризненно покачал головой, но потом тряхнул ею решительно, мол, игра стоит свеч, и обратился к гостям:

— Вас не затруднит изложить свое видение этого вопроса?

Загуменны учтиво наклонил голову в сторону Круликовского:

— Пан Станислав — крупнейший знаток не только в этой комнате, но, полагаю, и во всем мире. У истоков идеи были два человека: пан Круликовский и маршал Польши Пилсудский.

— Да, именно так, — нетерпеливо кивнул Круликовский. — В свое время Зюк…

— Прошу прощения, пан Станислав, — бесцеремонно вмешался Загуменны. — Пан премьер, возможно, не знает, что «Зюк» — это псевдоним, под которым маршал был известен всему польскому подполью.

— Да-да, — раздраженно подтвердил Круликовский. — Именно так. Так вот! Мы с маршалом в свое время, когда поляки страдали под властью русских, пруссаков и австрийцев, смогли убедить всех, кто жаждал освобождения от этого ига, что в основе грядущей победы должна лежать великая идея! Только великая идея способна поднять людей на великие дела!

Черчилль сохранял сосредоточенное выражение лица, думая про себя, что он с таким пафосом выступает только на публичных митингах, и усмехнулся. В глубине души, конечно.

Круликовский тем временем продолжал:

— Пан премьер, скорее всего, не имел возможности всерьез изучать историю Польши и не знает, что когда-то под властью польского короля были земли не только нынешней большевистской России, но и земли германских рыцарских орденов, которыми ныне так любит бахвалиться Гитлер! И земли эти простирались от Балтийского моря до моря Черного! Именно поэтому мы с Зюком и призывали все группы сопротивления, все круги, готовые бороться за воссоздание и возрождение Польши, искать союзников не только среди поляков, живущих на этих землях, но и среди тех представителей ныне проживающих народов, признающих и разделяющих идеи свободы и справедливости!