Спасти или уничтожить

— Мистер президент, история с этим неуклюжим англоевропейским лоббистом вызывает смех, но, боюсь, ненадолго.

Рузвельт посмотрел внимательно.

После небольшой паузы кто-то продолжил:

— Фрэнк, мы, конечно, говорим о всем важном не только при вас, но иногда и за пределами вашего кабинета. В конце концов, это наша работа, а у вас просто не хватит сил и времени выслушивать весь тот бред, который мы порой проговариваем, — улыбнулся говоривший.

Рузвельт скользнул взглядом по присутствующим — все напряженно ждали ответа — и улыбчиво осведомился:

— Надо полагать, что этот вопрос уже обсуждался.

Снова скользнул взглядом и с огорчением обнаружил, что напряжение не спало ни на йоту, поэтому вновь заговорил сам, чтобы снять вопрос хотя бы на время:

— Дамы и господа! Ленд-лиз пока все, что мы можем сделать!

Простая фраза означала многое для каждого, кто хоть немного разбирался в том, какова была политика Рузвельта.

Соотношение сил, поддерживавших его «новый курс», и тех, кто был против, долгое время сохранялось почти неизменным. Во всяком случае, этого вполне хватало Рузвельту, чтобы при поддержке американского народа нарушить традицию, предписывавшую не занимать Овальный кабинет Белого дома более двух сроков подряд. Таким образом, Рузвельт, победивший на выборах в 1932 году и повторивший успех в 1936-м, не имел права выдвигать свою кандидатуру в 1940-м, но выдвинул.

Второй кандидат — малоизвестный юрист Уэнделл Уилки — был противником, скорее условным, но в драку лез по-настоящему. Поначалу он налетел на Рузвельта, стоявшего во главе страны уже второй срок, обвинив его в том, что страна не готова к войне, подобной той, которая уже идет в Европе.

Рузвельт отреагировал, как и следует президенту великой державы, спокойно и достойно. Он провел через конгресс закон о ленд-лизе, позволявший оказывать помощь Англии, сражавшейся с Гитлером.

Уилки отреагировал молниеносно и перелицевал свою позицию, подобно старому портному, вынужденному постоянно заигрывать с клиентом! Теперь он стал уверять всех, что не за горами день, когда Рузвельт приступит к реализации своего тайного плана, по которому славные американские парни будут отправлены за океан, чтобы защищать чужие интересы!

Америка услышала в этих словах угрозу, Уилки, кажется, привлек внимание будущих избирателей, и у Рузвельта не было другого выхода, кроме как дать торжественное обещание «не посылать американских парней ни на какую чужую войну».

На выборах Рузвельт победил, но обещание, данное для этой победы, теперь стесняло его и вынуждало ставить под угрозу отношения со многими влиятельными силами, одной из которых были поляки.

Поляки начали перебираться в Америку еще в годы Наполеоновских войн, когда земля их родины переходила из одних рук в другие, и остались тут навсегда. Остались и стали американцами, которые любят Америку, но Польшу продолжали любить.

Первые разговоры выглядели «случайными» и начались уже в сентябре тридцать девятого, и Рузвельта удивило, что возмущение действиями Сталина его собеседники высказывали значительно чаще, чем гитлеровским нападением.

В свое время Рузвельт много времени провел, пытаясь понять, в чем сила русских большевиков, которые сумели заставить людей работать, решительно отказавшись от перспектив личного обогащения, и это не было пустым любопытством.

Придя в Белый дом в то время, когда Америка стояла на коленях, подавленная великим кризисом, он понимал, что деньги сами по себе мало что значат, пока человек не увидит, как его деньги обращаются во что-то реальное, значимое для него, и все свои действия, как президент, сосредоточил на том, чтобы восстановить производство, которое предложит людям то самое «реальное», которое и станет доказательством его гражданской состоятельности!

Рузвельт, понимая, что победа на выборах — всего лишь аванс, который надо отрабатывать, понимал, что все прежние идеи и методы управления рухнули 24 октября 1929 года вместе с акциями Нью-Йоркской биржи.

Именно поэтому, едва оказавшись в Белом доме, начав искать решения, он дальновидно обратился и к опыту большевиков, изучая его не только через восприятие американских политиков, конгрессменов и предпринимателей, но и составляя свое собственное мнение, встречаясь не только с советскими дипломатами, которые, естественно, выражали большевистскую точку зрения, но и с инженерами, артистами и другими советскими людьми, которые довольно часто бывали в Штатах.

Даже сделав естественную скидку на большевистскую пропаганду, Рузвельт хотя бы себе самому вынужден был сказать, что путь большевиков нельзя отрицать полностью как таковой.

Большевики добились многого, и это невозможно не заметить!

Многим не нравятся их методы? Любому предпринимателю не нравятся методы, дающие преимущество его конкурентам. И, если хочешь обойти конкурента, не лучше ли отказаться от словопрений и перейти к соревнованию труда?

Рузвельт надеялся еще к концу своего первого срока навести мосты и убедить Сталина в необходимости сотрудничества во всех сферах!