Спасти космонавта

Жена уже троих родила – двое, мальчики, не дожили и до двух лет. Слабенькие были. Врач приходил в юрту, ругался: мол, холодно, грязно. Питаетесь плохо, вот жена и не может нормально выкормить, вот и мрут дети. Ему легко говорить. А как инвалиду заработать? Хамба в детстве с коня упал, повредил ногу. Она и не выросла с тех пор почти – высохла вся. Теперь только с самодельным костылём ковылять, и то еле-еле. В скотоводческую бригаду Хамбу не взяли – там работа тяжёлая круглый год, не для калеки.

Потому и перевезли юрту в Сумбэр: всё-таки город, хоть и небольшой. Пенсию по инвалидности платят, но совсем маленькую, не прожить. А жене тоже работу не найти. Она головой слабая. Вдруг закатит глаза, упадёт, в судорогах бьётся. Другая бы за Хамбу и не пошла.

Так и мыкаются. Год назад жена доченьку родила. Сама чуть не умерла, плохая совсем стала… А дочка пока что живая, слава богам. Хамба ей очень хорошее имя дал – Гоёцэцэг, «Красивый Цветок». И вправду – нет красивей в мире ничего, чем этот комочек, его продолжение, его кровь. Пальчики тонкие, как лепестки цветка; кожа нежная, белая, как лунный свет. Пахнет слаще, чем горный мёд (один раз Хамба пробовал, запомнил на всю жизнь).

Хамба себе давно работу сам нашёл. Ходит в русский гарнизон, пустые бутылки по квартирам собирает, потом в Сумбэре сдаёт. Бывает, что-то ценное с помойки принесёт. Русские богато живут, чуть вещь порвалась или поломалась – выбрасывают. Правда, не всегда везёт: то патруль поймает, то какой-нибудь пьяный русский с лестницы спустит. Не со зла, просто шутит так. Но жить можно.

А когда Цаган Сар – надо барана покупать, резать. Делать хороший стол, много есть вкусного – тогда и боги обрадуются, будут весь год помогать. Хамбе всего одного от них надо – чтобы доченька жила. Она его узнаёт, улыбается. Лопочет что-то на своём волшебном, недоступном взрослым языке. Не ходит только. Слабенькая ещё. Ничего, подрастёт – пойдёт на двух крепких ножках. Не будет, как отец, на одной култыхать, подпираясь палкой.

Хамба, когда про дочку вспоминает, улыбается во весь щербатый рот. Так, улыбаясь, доковылял до третьего этажа, в дверь позвонил. Открыл очень большой человек – красивый, толстый, потный, в синих трусах и в майке, обтягивающей огромное пузо. Хамба уважительно руки сложил на груди, закивал, радуясь чужому здоровью. Попросил:

– Кампан, пустой бутылка есть? Бутылка давай!

Русский глаза выпучил, заорал, как верблюд перед случкой, – громко и противно:

– А-а-а, достали вы уже! Какого хрена бродите, уроды? Кто в гарнизон пустил?

Схватил одной рукой Хамбу за шиворот халата, в прихожую легко втащил. В монголе веса – как в некрупном баране. Но ворот всё равно у халата затрещал и оторвался. Старенький совсем халат, ветхий.

Хамба упал, костыль уронил, мешок с бутылками уронил. Пытается встать, а не может – толстяк на полу халата наступил босой огромной ногой в рыжих волосах. Схватил телефон и что-то начал в трубку кричать. Хамба русский язык плохо понимает, но одно слово точно узнал. Начал умолять:

– Кампан, патруль не надо! Бутылка пустой не надо! Хамба идёт, совсем идёт.

Русский внимания не обратил. Так степной орёл высоко летает, не слышит, как саранча в траве стрекочет.

Из комнаты красивая женщина выглянула – медноволосая, зеленоглазая, грустная. Сказала:

– Коля, ну что ты этого несчастного туземца мучаешь? Отпусти его, честное слово. Видишь – он с палочкой. Инвалид, наверное.

Но большой человек жену не послушал. Отдал Хамбу патрулю. А патруль собранные бутылки отобрал, подзатыльников надавал и монгольскую милицию вызвал.

Вот где теперь деньги найти? Денег нет – барана нет. Барана на праздник нет – голодными останутся Хамба с женой. Богам радости не будет. Придут, заглянут в нищую юрту, плюнут и уйдут.

* * *

Доржи, злясь, крутил баранку. Этот вызов дежурного по советскому гарнизону за очередным нарушителем случился совсем не вовремя. Капитану милиции и своих дел хватало по горло. Из Улан-Батора на усиление приехала тройка офицеров из Министерства общественной безопасности. События в Чойренском аймаке, нападение на пекинский поезд переполошили начальников. Вот теперь столичные специалисты землю роют, китайских шпионов ищут. Как русские войска по тревоге поднялись и внезапно в степь ушли, агентура южного соседа оживилась. Двух аратов задержали под Сайн-Шандом. Спешили границу перейти, при них – записи: сколько и куда танков и машин из русского гарнизона ушли. Мелкими сошками оказались, ничего важного на допросе не сообщили. Правда, один из гостей Доржи в доверительном разговоре шепнул: это всё проблемы советские, Монголию не особо касаются. Трещит советско-монгольская дружба по всем швам…

Словом, не до помоечных попрошаек сейчас, есть задачи посерьёзнее. Да делать нечего – реагировать надо. Доржи к русскому контрольно-пропускному пункту подъехал. Издали уже увидел скрюченную фигурку в окружении высоких солдат. Опять Хамба-хромой, тьфу ты.