Спекулятивный реализм: введение

Вернемся к аргументации интригующей главы 2. Как уже было показано, Мейясу считает необходимым преодоление корреляционистского круга, но столь же необходимо, по его мнению, чтобы мы не пренебрегали подлинной силой этого круга: «мы больше не можем быть догматиками. В этом вопросе мы не можем не быть наследниками кантианства»[554]. Мейясу признает, что это обстоятельство бросает очевидный вызов его попытке восстановить картезианское различие между первичными и вторичными качествами вещей. Декарт в сущности догматик или «наивный реалист», и когда речь заходит о существовании Бога или мира, он в докантов-ском стиле допускает, что его можно доказать при помощи прямой рациональной аргументацией. К несчастью для Декарта (по крайней мере, так считает Мейясу), корреляционист всегда может перекрыть картезианский аргумент словами «вы всего лишь доказали, что Бог и мир существуют для нас, дело в том, что нет способа выпрыгнуть из корреляции мысль-мир и увидеть, каковы вещи на самом деле сами по себе, независимо от их бытия для нас». Поэтому Мейясу считает, что отправная точка нашей попытки выбраться из корреляционизма должна быть не картезианской, а кантианской. Релевантный пример можно найти при разборе декартовской версии известного «онтологического аргумента» о существовании Бога: Бог бесконечно совершенен, а существование совершеннее, чем несуществование, поэтому Бог должен существовать. Кант – самый известный критик таких доказательств, как напоминает читателю Мейясу[555]. По Канту, если треугольник существует, то он должен иметь три угла, но ничто не говорит о том, что треугольник должен существовать. Случай Бога ничем не отличается: если Бог существует, то Он бесконечно совершенен, но Его существование не следует только из того, что «совершенство» считается одним из Его качеств. Как метко выразился Мейясу, «не существует такого “волшебного предиката”, который был бы способен придать априорное существование своему реципиенту»[556]. В порядке обобщения он замечает, что это различие между Декартом и Кантом по поводу онтологического доказательства существования Бога указывает на более широкое различие между ними по поводу вопроса о том, должно ли существовать некоторое необходимое сущее. Мейясу связывает это со знаменитым лейбницевским принципом достаточного основания, согласно которому для всего, что существует, есть причина, почему оно скорее существует, чем не существует. Хотя технически можно принимать принцип достаточного основания, не допуская существования некоторой предельной необходимой причины всего остального (это позиция ООО), Мейясу сразу исключает такую возможность в силу следующего из нее бесконечного регресса: «Если мышление, подчиняясь принципу достаточного основания, хочет избежать бесконечного регресса, оно должно завершиться таким основанием, которое способно быть основанием любой вещи, включая само себя»[557]. Но Кант не совсем отвергает существование необходимого сущего. Напротив, вопрос о том, существует ли необходимое сущее, он разбирает в одной из четырех антиномий в «Критике чистого разума» и приходит к выводу, что на этот вопрос невозможно ответить. Мейясу, наоборот, считает, что ответить можно, но сделать это надо в негативном ключе: необходимое сущее не может существовать, иначе мы попадаем в ловушку догматической метафизики. Интересно, что у Мейясу есть и политическая причина для противостояния необходимости: «Критика идеологии, которая всегда состоит в том, чтобы доказать, что социальная ситуация, которую представляют как неизбежную, на самом деле является контингентной, по сути совпадает с критикой метафизики, понимаемой как производство иллюзорных необходимых сущих»[558]. Однако неочевидно, по крайней мере, мне, что чтобы рассматривать социальные ситуации как контингентные, необходимо полностью запретить достаточное основание. Как бы то ни было, именно из-за своей борьбы с достаточным основанием Мейясу, подобно Хайдеггеру и постмодернистам, использует «метафизику» как термин с негативной смысловой окраской. Для обозначения собственной систематической философии он использует термин «спекуляция». «Назовем спекулятивной мысль, которая претендует на доступ к абсолютному вообще; назовем метафизической мысль, которая претендует на доступ к абсолютному сущему – или доступ к абсолюту посредством принципа достаточного основания»[559].