Спецназовец. Взгляд снайпера

– Да так, прогуляться вышел, – сказал Гунявый, торопливо убирая паспорт от греха подальше во внутренний карман. – У дочки вечер свободный, она с мальцом, а я хоть одним глазком на Москву погляжу. Красиво у вас тут, ребятки!

– Красиво, – отчего-то заскучав, согласился старшина. – Только допоздна не броди и по темноте во дворы не суйся, а то мало ли что… Да, и с кипятком в другой раз не балуй!

Расставшись с представителями закона, которые попрощались с ним в большой спешке, поскольку заметили неподалеку щуплого мужичонку, подозрительно похожего на белорусского гастарбайтера, Гунявый пересек улицу по подземному переходу. Несмотря на сгущающиеся сумерки, он не внял доброму совету старшины и бесстрашно углубился в запутанный лабиринт большого спального микрорайона. Ему посчастливилось без приключений добраться до цели и даже отыскать нужный дом с первого раза, ни у кого не спрашивая дорогу.

Беспрепятственно проникнув в оснащенный железной дверью с кодовым замком подъезд, Гунявый поднялся в лифте на четырнадцатый этаж. За время поездки он успел размотать и спрятать в карман бинты и надеть перчатки. Для человека с его биографией эта мера предосторожности вовсе не была излишней, поскольку отпечатки пальцев у него брали неоднократно и образцы их, несомненно, хранились в милицейской базе данных.

Выходя из лифта, Гунявый уже держал наготове дубликат ключа, которым его снабдили добрые люди. Он нашел нужную квартиру, позвонил в дверь и прислушался. За дверью царила мертвая тишина, глазок оставался темным. Гунявый позвонил вторично и, поскольку на звонок так никто и не отреагировал, вставил ключ в замочную скважину.

Ключ вошел легко, без усилий, и провернулся как по маслу. Замок дважды мягко щелкнул, и дверь отворилась, впустив Гунявого в пахнущую застарелым табачным дымом темноту прихожей. Расположенная сразу напротив входа дверь спальни была открыта, и было видно, как вдалеке над затянутым туманной дымкой темным лесистым горизонтом догорает полоска заката.

Гунявый сделал шаг и сразу споткнулся обо что-то, по ощущению похожее на брошенную посреди прихожей обувь. Тогда он достал из кармана мобильный телефон и включил вмонтированный в него фонарик. Фонарик был крошечный, но при этом давал удивительно сильный ярко-белый свет, которого вполне хватало, чтобы не переломать себе ноги в потемках. «Да, – подумал Гунявый, обводя узким белым лучом обшарпанные стены и разбросанное по полу барахло, – Венера не Венера, Марс не Марс, а техника нынче шагнула далеко. За каких-то пятнадцать лет яйцеголовые такого напридумали, что еще в девяностых никому и на ум-то не могло прийти!»

Спохватившись, он запер дверь, вынул из скважины и спрятал в карман ключ, после чего вернулся к осмотру квартиры.

Квартира была двухкомнатная и представляла собой ярко выраженную холостяцкую берлогу – судя по скудости обстановки и царящему здесь бардаку, съемную, потому что в своей приличные люди так не гадят. Гунявый прошелся по ней, как бы невзначай заглядывая в немногочисленные укромные местечки. Деньги, немногим более четырех тысяч долларов, обнаружились в самом нелепом из всех возможных тайников – завернутые в полиэтиленовый пакет, они лежали в морозильном отделении холодильника, прикрытые сверху пачкой магазинных пельменей. Выносить что бы то ни было из квартиры Гунявому строго-настрого запретили, но удержаться было просто невозможно. Резонно рассудив, что никто не станет особенно париться из-за того, о чем никогда не узнает, Гунявый располовинил тощую стопку купюр, а потом, подумав, отделил от оставшейся половины еще примерно две трети. Оставшийся мизер, что-то около тысячи, завернул в пакет и сунул на место, в морозилку. В самом деле, кто, кроме хозяина, может знать наверняка, сколько их тут было?

В холодильнике обнаружилась початая бутылка водки, но ее Гунявый не тронул, хотя трубы у него так и горели. Радуясь выпавшей на его долю нежданной удаче и уговаривая себя, что выпить еще успеет, – с такими деньжищами да не успеть! – Гунявый вернулся в прихожую, подобрал с пола оставленный у двери пакет, вынул то, из-за чего при разговоре с ментами чуть не замочил штаны, а пакет аккуратно свернул и сунул в карман.

Теперь все было готово, оставалось, как говорится, начать и кончить. Гунявый прошел в гостиную, уселся в кресло, выключил фонарик и стал терпеливо ждать, задумчиво похлопывая себя по ладони короткой и увесистой резиновой дубинкой.

Глава 10

На мосту через речку, название которой никто из них не удосужился прочесть, Молоканов остановил машину.

– Давай, – сказал он, обернувшись к расположившемуся на заднем сиденье Щеглову.

– Ага, – с готовностью откликнулся тот, – сейчас.