Спящие красавицы

Оба прекрасно понимали, ещё две вещи: во-первых, телефон в руках дежурного офицера — это прямое нарушение правил безопасности и, во-вторых, Клинт месяцами добивался перевода или увольнения Питерса. Четверо заключенных докладывали доктору о сексуальных домогательствах, но говорили они об этом только в его кабинете, на условиях сохранения анонимности. Официально выступать они отказывались, потому что боялись расплаты. Эти женщины частенько сталкивались с ответной реакцией на свои действия, что в этих стенах, что за их пределами.

— Значит, у Макдэвид тоже эта хрень? Та, что в новостях показывают? Я тут нужен, вообще? Тут говорят, всё это касается только женщин, но вам решать.

Как Клинт и предполагал, полдюжины попыток дозвониться до центра по контролю заболеваний окончились ничем — каждый раз в телефоне слышались короткие гудки.

— Я знаю не больше твоего, Дон, но да, насколько мне известно, нет никаких данных, что этот вирус — или что это, там — поражает мужчин. Мне нужно поговорить с задержанной.

— Конечно, конечно, — ответил Питерс.

Он открыл верхний и нижний замки, затем коснулся тангенты рации на плече.

— Офицер Питерс, впускаю доктора в камеру А-10, приём, — он распахнул дверь.

Прежде чем отступить в сторону, он крикнул Эви, сидевшей на койке у стены.

— Я тут буду неподалеку, так что, не пытайся, тут, что-нибудь с доктором делать, ясно? Не хочется применять силу, но если что — придется. Это понятно?

Эви на него, даже, не посмотрела. Она была занята своими волосами, постоянно расчёсывая их пальцами и разглядывая отдельные пряди.

— Я понимаю. Благодарю за предупредительность. Ваша мама гордилась бы вами, офицер Питерс.

Питерс замер в дверном проёме, думая, до чего бы докопаться. Разумеется, его мама гордилась им, ведь, её сын находился на переднем крае борьбы с преступностью.

Прежде чем, он успел что-либо сделать, Клинт хлопнул его по плечу.

— Спасибо, Дон. Дальше я сам.

4.

— Мисс Блэк? Эви? Меня зовут доктор Норкросс, я здешний психиатр. Мы можем поговорить? Мне важно знать, как вы себя чувствуете, понимаете ли, что сейчас происходит, есть ли у вас какие-нибудь вопросы.

— Конечно. Давай, поболтаем. Старые добрые разговоры.

— Как вы себя чувствуете?

— Вообще, отлично. Но мне не нравится, как тут пахнет. Какой-то химический запах. Мне нравится свежий воздух. Я дитя природы, можно сказать. Мне нравится ветер. Нравится солнце. Нравится чувствовать почву под ногами. Вдыхать ароматы растений.

— Понимаю. Тюрьма — не самое приятное место. Вы, ведь, понимаете, что находитесь в тюрьме? Вы в женском исправительном учреждении города Дулинг. Вас подозревают в совершении преступления, вас задержали и поместили сюда, ради вашей же безопасности. Вы это понимаете?

— Понимаю, — прошептала она, опустив голову. — А этот парень. Офицер Питерс. Вы же про него знаете, да?

— Что я про него должен знать?

— Он берет то, что ему не принадлежит.

— Откуда вам это известно? Что он берет?

— Я просто болтаю. Мне казалось, вы этого и хотели, доктор Норкросс. Эм, не хочу, конечно, учить вас, как делать своё дело, но, разве, вы не должны сидеть так, чтобы я вас не видела?

— Нет, это называется психоанализ. Вернемся к…

— «Величайший вопрос всех времен, на который я, так, и не смог найти ответа, несмотря на 30 лет практики в исследовании женской души, это: «Чего хочет женщина?»

— Фрейд. Конечно. Основоположник психоанализа. Читали его работы?

— Мне кажется, если спросить женщину и если она будет предельно с вами откровенна, она скажет, что хочет вздремнуть. Ну, и сережки, но, наверное, это нереально. В любом случае, сегодня распродажа, док. Большая распродажа. Кстати, я знаю о трейлере, там небольшой беспорядок, дырка в стене, вдруг, появилась, придется заколачивать. Вот, в чём дело.

— Вы слышите голоса, Эви?

— Не совсем. Скорее, сигналы.

— На что они похожи?

— На жужжание.

— Мелодичное?

— Как у мотыльков. Для этого нужно иметь особый слух.

— А у меня, значит, нет особого слуха, чтобы слышать жужжание мотыльков?

— Боюсь, что нет.

— Вы помните, как били себя в полицейской машине? Вы несколько раз ударились головой о защитную решетку. Зачем вы это сделали?

— Да, помню. Я это сделала, чтобы попасть в тюрьму. В эту тюрьму.

— Занятно. Зачем?

— Увидеть вас.

— Я польщён.

— Только лесть никуда вас не приведет.

— Шериф сказала, вы знаете, как её зовут. Вас уже арестовывали прежде? Попытайтесь вспомнить. Это поможет установить ваше прошлое. Потому что, если есть запись об аресте, мы может найти ваших родственников, друзей. Вы сможете воспользоваться услугами адвоката, понимаете, Эви?

— Шериф — ваша жена.

— Откуда вам это известно?

— Вы поцеловали её на прощание?

— Простите, что?

Женщина, называвшая себя Эви Блэк, наклонилась вперед, почти вплотную к уху доктора.

— Поцелуй — физическое действие, требующее, только представьте, движения 147 мышц. Прощание — слово существительное, обозначающее разлуку. Ещё нужно что-нибудь пояснять?

Клинт был поражен. Она совершенно точно была не в себе, если бы нейронные связи её мозга можно было увидеть, они бы представляли собой серию мерцающих вспышек.