Спящие красавицы

Дон наклонился, чтобы её поднять. В таких, обычно, хранят зубные щётки, когда куда-то уезжают, но сумочка была сделана из качественной кожи. Он открыл её. Внутри оказался пузырек черного лака для ногтей, который всем и каждому указывал на то, что Коутс была безумной ведьмой, пинцет, маникюрные ножницы, небольшая расческа, пара капсул «омепразола[62]» и… какой-то бутылек из аптеки.

На бутыльке было написано: «Дженис Коутс. Занакс[63], 10 мг».

2.

— Джанет! Ты не поверишь!

Голос Ангелочка Фитцрой заставил Джанет съёжиться. Во, что она должна не поверить? В то, что Дон Питерс зажал её между автоматами и заставил себе подрочить? Её головная боль превратилась в серию постоянных взрывов внутри черепной коробки.

Нет, Ангелочек хотела сказать не об этом. Ри никому бы никогда не рассказала, пыталась успокоить себя Джанет, мысли в голове звучали, как оглушительные крики, едва не перекрывая вышеупомянутые взрывы в голове. Она высказала предположение:

— Ты… о снах?

Ангелочек стояла в дверях камеры. Джанет лежала на койке. Ри где-то пропадала. Двери камер были открыты, все, у кого были хорошие отметки о поведении, могли бродить где угодно.

— Ну, конечно, о них! — Ангелочек прошла в камеру и уселась на единственный стул. — Тебе нельзя спать. Никому из нас нельзя. Для меня это не проблема, вообще, я, в принципе, мало сплю. Даже, в детстве не спала. Спать, это, как каждый раз подыхать.

Новость об «авроре» показалась Джанет абсурдной. Женщины обволакиваются в кокон во сне? Неужто, мигрень свела её с ума? Ей хотелось принять душ, но говорить об этом охране она не желала. Всё равно, не пустят. В тюрьме были правила. И охранники, простите, офицеры, являлись их олицетворением. Делай, что скажут, иначе, получишь отметку о плохом поведении.

— Башка раскалывается, Ангелок. Мигрень жуткая. Нет сил на весь этот бред.

Та глубоко вдохнула через нос.

— Слушай, сест…

— Я тебе не сестра, Ангелок, — из-за головной боли Джанет было плевать, как та отреагирует на её слова.

Но та не обратила на них никакого внимания.

— Слушай, звучит бредово, но всё так и есть, на самом деле. Я только что видела Нелл и Селию. Они уснули и теперь, блядь, выглядят как рождественские подарки. Говорят, и с Макдэвид такая же херня. Девку полностью замотало. И на Нелл с Селией то же самое. Эта хрень затянула им лица почти целиком. Какой-то, блядь, научный эксперимент.

Ткань, покрывшая их лица.

Значит, это правда. Об этом можно было судить по тому, как Ангелочек об этом рассказывала. Ну, почему бы и нет? Джанет было плевать. Она, всё равно, ничего с этим поделать не могла. Она закрыла глаза, но на плечо ей легла рука и затрясла её.

— Чего?

— Собираешься уснуть?

— Нет, если будешь продолжать меня трясти, как банку с попкорном. Завязывай.

Ангелочек убрала руку.

— Не засыпай. Мне нужна твоя помощь.

— С чего бы?

— С того, что ты нормальная. Не такая, как остальные. У тебя есть голова на плечах. Ты всегда спокойна. Ты же сама всё это знаешь.

— Мне пофиг.

Ангелочек ответила не сразу, Джанет почувствовала, как та пересела на край её койки.

— Это твой сын?

Джанет открыла глаза. Ангелочек указывала на фотографию Бобби, приклеенную к стене у койки. На ней Бобби с ушами Микки Мауса на голове пил из пластикового стаканчика. Его лицо выглядело настороженным, будто он ожидал, что кто-то попытается отобрать у него стакан и уши. Ему тогда было года четыре или пять.

— Ага, — ответила Джанет.

— Клёвые уши. Всегда такие хотела. Всегда завидовала другим детям, когда те их получали. Очень милый пацан. Сколько ему сейчас?

— Двенадцать.

Фото было сделано, примерно, за год до того, как всё рухнуло, они с Дамианом повезли Бобби в Дисней Уорлд. Мальчик на этом снимке ещё не знал, что его отец изобьет мать, а та вонзит крестовую отвертку ему прямо в бедро, что его тётя станет его опекуном, пока мама будет сидеть за убийство с отягчающими. Мальчик на этом снимке знал лишь то, что «Пепси» в стакане вкусная, а уши Микки — классные.

— Как его зовут?

Как только Джанет подумала о сыне, головная боль отступила.

— Бобби.

— Хорошее имя. Как тебе это? Быть матерью? — Ангелочек спрашивала без задней мысли, но от этого сердце Джанет замерло. Она изо всех сил попыталась скрыть замешательство. У Ангелочка были свои секреты, а у неё свои.

— Я не очень-то в этом преуспела, — ответила Джанет и села. — Но своего сына люблю. Чего тебе, Ангелок? О какой помощи ты просишь?

3.

Позже, Клинт подумал, что от Питерса нужно было ждать неприятностей.