Спящие красавицы

Пауза. Затем Линни сказала:

— Ну, у меня пятеро: оба Уиттстока, Элмор, Верн и Дэн Трит. Рид едет сюда. Его жена уснула. Думаю, соседи присмотрят за Гэри…

Лила прикинула, что, вместе с ней, было 8 человек — не так уж много, чтобы сдержать анархию. Ни одна из троих женщин-офицеров полиции Дулинга на вызов Линни не ответила. Это привело её к мысли о том, как там дела в тюрьме. Она прикрыла глаза, почувствовала, что начала проваливаться в сон и, тут же, их открыла.

Линни занималась бессчетными звонками в службу спасения. Огромное количество мужчин, как Рид Бэрроуз, внезапно, оказались один на один с маленькими детьми.

— Эти дебилы постоянно спрашивают меня, как им кормить своих малолетних детей! Один идиот, даже, спросил, где FEMА[72] разместит палаточный лагерь для детей, потому что у него билеты на…

— На станции есть кто-нибудь?

— Из FEMA?

— Нет, Линни. Из наших служб, — «Только бы не Терри», — подумала Лила. Ей не хотелось, чтобы он видел, что осталось от человека, с которым он, рука об руку, прослужил последние 5 лет.

— Боюсь, нет. Тут, только, этот старикан из Отряда Уборщиков. Добровольный пожарный, который. На улице сейчас стоит, курит трубку.

Лиле понадобилось несколько секунд, чтобы её измотанный мозг обработал всю информацию. Вилли Бёрк — человек, который знает про «волшебные платки» и водит ржавый Форд-пикап.

— Давай его.

— Его? Серьезно?

— Да. Я на Ричланд лейн, 65.

— Это же…

— Да. И дело плохо, Линни. Очень плохо. Джессика убила Роджера. Видимо, он сорвал с её лица эту хрень. Она догнала его на улице… а потом набросилась на пацана, какого-то мелкого мудака, который пытался сделать фото, бля, представляешь? Совсем умом тронулась, — «Каким умом?» — мелькнула в голове мысль. — Я сказала ей прекратить, а, когда она не послушалась, застрелила. Она мертва. Выбора не было.

— Роджер мертв? — ни слова про мертвую женщину. Лила, впрочем, не удивилась. Линни давно положила на Роджера глаз.

— Пришли сюда Вилли. Скажи ему, он должен будет отвезти в морг два трупа. Пусть захватит носилки. А остальные, пусть, сидят в участке. Я приеду, как смогу. Конец связи.

Она опустила голову и приготовилась заплакать. Но слёз не было. Она подумала, можно ли настолько устать, чтобы не хотеть плакать. Вероятно, можно. Сегодня всё казалось возможным.

На поясе зазвонил телефон. Звонил Клинт.

— Привет, Клинт, — сказала она. — Не самое лучшее время для разговора.

— Ты в порядке? — спросил он. — Голос у тебя неважный.

Лила не знала, с чего бы начать. С мертвых Роджера и Джессики на лужайке? С глюков, которые она словила в лесу, неподалеку от метлаборатории Трумэна Мейвезера? С Шейлы Норкросс? С Шеннон Паркс? С того, что Клинт без предупреждения бросил частную практику? С их брачной клятвы?

— Лила, ты же не уснула?

— Нет, я тут.

— Дженис отключилась. Долгая история. Хикс сбежал. Судя по всему, теперь я тут за главного.

Лила сказала, что ей жаль. Положение сложное, обсуждать тут нечего. Но, может, ему стоит поспать? В конце концов, её муж мог лечь спать, а потом проснуться.

Он сказал, что собирается домой, проведать сына. Джаред, по его словам, ушиб колено, ничего серьезного, но Клинт решил проверить лично. Может, им встретиться дома, всем вместе?

— Попробую, — только Лила совершенно не знала, когда сможет вырваться. Знала, лишь, что очень нескоро.

3.

— Слыхала? — обратилась к Кейли Роулингз женщина во тьме. У неё были мягкие руки и от неё пахло алкоголем. Она сказала, что её зовут Магда. — Поют, кажется?

— Ага, — пела Мойра. Голос у неё, конечно, полное дерьмо. Никакого музыкального слуха. Но для Кейли голос Мойры был слаще всего на свете, он уносил её далеко-далеко от глупого старого мира.

…Ройал Канала…

Пение прекратилось.

— Откуда оно идёт?

— Не знаю.

Кейли могла, лишь, сказать, что пели где-то очень далеко. Доносилось ли пение из Дулинга? Где, вообще, Дулинг? Здесь, определенно, не Дулинг. Или нет? Трудно сказать. Даже, невозможно.

Во тьме дул тихий ветерок. Воздух был свеж, а под ногами был не бетонный пол и не липкая кафельная плитка, а трава. Она присела и коснулась её — действительно, трава, чуть выше колена. Где-то вдали пели птицы. Кейли проснулась, словно помолодевшей, полной сил и выспавшейся.

Тюрьма отняла у неё 12 лет жизни, большую часть четвертого десятка, пару лет пятого и активно покушалась на шестой. Мойра была лучшим, что случалось с ней за все эти годы. За тюремными стенами они, скорее всего, не встретились бы, а если бы встретились, то не стали бы друг для друга тем, кем стали. Но в заключении — это, вполне, нормальное явление. Если Кейли, когда-нибудь, выйдет из исправительной тюрьмы Дулинга, она будет вспоминать Мойру только добрыми и нежными словами, но будет жить дальше. Нельзя связывать жизнь с человеком, который убил троих членов собственной семьи, каким бы милым он тебе не казался. Она сумасшедшая, у Кейли по этому поводу не было никаких иллюзий. Но она любила Кейли, а ей нравилось, когда её любили. Как знать, может, Кейли, тоже была слегка не в себе.

До тюрьмы ни о какой любви не могло быть и речи. С самого её детства.