Спящие красавицы

— Хотелось бы мне в это верить, Фрэнк, — заговорила Элейн тем тоном, каким объясняла Нане, почему нужно всегда делать уборку в комнате. — Потому что я люблю тебя. Но я знаю тебя. Мы вместе уже более 10 лет. Ты до полусмерти избил человека из-за собаки. Бог его знает, как ты напугал этого Фликмюллера, или, как его там.

— Флигинкера. Его зовут Гарт Фликингер. Доктор Гарт Фликингер. — Блин, ну, как можно быть настолько тупой? Их, что, пристрелят, если они попытаются привести доктора посмотреть их дочь?

Она допила остатки кофе.

— Просто сиди дома, рядом с дочерью. Не пытайся исправить то, в чём не разбираешься.

До Фрэнка, внезапно, дошло: было бы неплохо, если бы Элейн уснула. Но пока она бодрствовала. Как и он.

— Ты ошибаешься, — спокойно сказал он.

Элейн удивленно моргнула.

— Что? Что ты сказал?

— Ты всегда считаешь себя правой. Иногда, так и есть. А иногда — нет.

— Спасибо за эту глубокую мысль. Я иду наверх, к Нане. Хочешь — идём со мной. Но, если решишь пойти за этим доктором, или, ещё куда — мы разойдемся.

Фрэнк улыбнулся. Он был, абсолютно, спокоен. Какое приятное чувство.

— Так, мы уже разошлись.

Элейн, молча, смотрела на него.

— Меня волнует, только, Нана. И больше ничего.

6.

По пути к грузовику Фрэнк остановился и посмотрел на колоду дров на веранде, которую когда-то выложил сам. За зиму она стала меньше. Небольшая дровяная печь создавала непередаваемый уют холодными зимними вечерами. Нана любила сидеть здесь в кресле-качалке и делать уроки. Когда она сидела, склонившись над учебниками, а её волосы ниспадали на стол, она напоминала Фрэнку девочку из XIX века, когда отношения между мужчинами и женщинами были гораздо проще. В те времена, мужчина говорил, что делать, а женщина либо соглашалась, либо молчала. Ему на ум пришли слова отца, когда мать начинала протестовать против покупки новой электрической газонокосилки: «Ты следишь за хозяйством, я зарабатываю деньги и оплачиваю счета. Если хочешь, чтобы было наоборот, только скажи».

Мать ничего не сказала. И у них был хороший брак. Почти 50 лет. Никаких психологов, ни разводов, ни адвокатов.

Колода дров была накрыта брезентом и придавлена маленьким бруском. Он приподнял брусок и вытащил небольшой топорик. Проблем с Фликингером быть не должно, но лучше подстраховаться.

7.

Дороти уснула первой. Она откинула голову, открыла рот, обнажив искусственные зубы с крошками от печенья на них, и захрапела. Остальные молча наблюдали, как её лицо постепенно покрывалось невесомыми белыми нитями. Они опутывали её лицо, словно бинты, крест на крест.

— Жаль я… — начала Маргарет, но замолчала, потеряв мысль.

— Думаете, она страдает? — спросила Бланш. — Думаете, ей больно? — Несмотря на то, что говорила она с трудом, никакой боли она не испытывала.

— Нет, — Гейл вскочила на ноги, её библиотечный экземпляр «Искупления» со стуком упал на пол. При этом сама Гейл, подходя к Дороти, умудрилась ловко не задеть мебель.

Бланш вяло наблюдала за происходящим. Не считая таблеток, они выпили целую бутылку «Пино» и Гейл напилась сильнее остальных. У них в тюрьме работала женщина, которая участвовала в соревнованиях по армрестлингу. Бланш подумала, смогла бы она принять участие в соревновании по распитию вина с таблетками и последующем хождении по квартире, не задевая стулья и не врезаясь в стены? Кажется, Гейл нашла своё призвание!

Бланш решила объяснить эту мысль Гейл, но смогла сказать, лишь:

— Отличная… походка… Гейл.

Она смотрела, как та склонилась над покрытым паутиной ухом Дороти и прошептала:

— Дороти? Слышишь? Встретимся в… — она прервалась и спросила у Маргарет: — Что мы знаем о рае, Мидж? Где нам встретиться?

Маргарет не ответила. Не могла. Вокруг её головы, тоже начали собираться белые нити.

Ленивым взглядом Бланш посмотрела в окно и увидела на западе зарево пожара. Оно стало ярче, размером с птичью голову. Пожарные, конечно, были, но они, наверняка, были заняты своими женщинами. Как называлась та птица, которая переродилась в пламя, яростное и безжалостное? Бланш не помнила. Ей на ум, почему-то, пришел старый японский фильм, под названием «Родан». Она смотрела его в детстве и тогда, огромная птица на экране сильно её напугала. Сейчас ей не было страшно. Ей было… интересно, что ли.

— Мы потеряли мою сестру, — объявила Гейл и сползла к ногам Дороти.

— Она просто уснула, — заметила Бланш. — Никого мы не потеряли.

Гейл выразительно кивнула, отчего волосы упали ей на лицо.

— Да, да. Ты права, Бланш. Нужно будет найти друг друга. Найти друг друга на небесах… Либо… наши… правдоподобные копии, — эта мысль рассмешила её.

8.

Бланш уснула последней. Она подползла поближе к Гейл и прильнула к её покрытому паутиной лицу.

— У меня была любовь, — сказала ей Бланш. — Готова спорить, вы о ней не знали. Мы хранили её… как те девчонки в тюрьме… глубоко в себе. Нам пришлось.

Белые пряди на лице Гейл взвивались в воздух при каждом выдохе. Она прядь упала на лицо Бланш.