Спящий красавец

– У нее всего одно такое… – Дели с болью и жалостью смотрела на потрясенную подругу, – мать подарила на память, умирая. Завещала никогда не снимать.

Бледнея все сильнее, Мэри сдернула с пальца простенькое серебряное колечко с бирюзой и брезгливо, как гусеницу, отшвырнула прочь.

– Гадина… – с чувством выдохнул Тервальд, подхватывая на руки побелевшую невесту. – А ты ее еще жалела, любимая…

Крепко прижал девушку к груди и унес из комнаты.

– Отправьте ее в камеру, – сухо приказал магистр, снимая с узницы артефакт, – все остальное мы выясним и без нее.

Услыхав о камере, Сесиль заметно побледнела, вызвав у природницы едкую усмешку. В этом поместье не было никаких камер, тем более сырых и темных. У аккуратного Доджа даже в подвальных каморках и кладовках потолки и стены были побелены, а полы выложены каменной плиткой. Но пленницу собирались временно запереть в одном из чуланов, откуда срочно вынесли всякую утварь. К вечеру король надеялся вернуться в свой дворец. В Невенс вместе с судьями прибыли портальщики и сейчас спешно устанавливали на одной из башен свои артефакты.

После ухода Сесили иллюзионист заметно успокоился и подробно отвечал на все волновавшие судей вопросы. Мать Мэри не зря называла себя Деборой, именно под этим именем она жила во дворце весь последний год, успешно совмещая должность секретаря Грэхема и статус его фаворитки. Никто не сомневался, что бывший герцог предложит ей свой браслет, как только истечет срок траура.

– Но Мэри тогда ее почему-то не узнала, – задумалась природница.

– Сесиль очень бдительна и осторожна, – кивнул Орж, – она не снимала амулет личины. Он менял её почти незаметно, чуть темнее глаза и волосы, тоньше нос. Вроде мелочь, но человек совершенно иной. Особенно если не разговаривать, а Дебора очень старалась не сталкиваться с дочерью. Ну а той просто не хватало ни сил ни желания рассматривать родственниц, портивших ей жизнь с негласного одобрения отца.

– Ты его ненавидишь… – уверенно заявил Дагельт, – значит тебе были неприятны его методы управления людьми.

– А кому они не противны? Может, тем, кто наблюдает со стороны, – сердито фыркнул Орж, – а я на своей шкуре все испытал. И теперь точно знаю, что больше всего не выношу в людях, неуемную жадность и привычку безжалостно ломать чужие судьбы в угоду собственным планам и амбициям.

– Тогда ответь на последний вопрос и можешь идти куда хочешь, кто командир в вашем отряде?

– Кроме Деборы? Капитан Гассел, он остался на судне. Вы же задержали яхту?

Орж встревоженно смотрел на помрачневших судей и мысленно ругал себя последними словами. Он должен был сказать им это раньше… сразу, как сняли с дерева засаду. Но в тот миг туманили голову хмельным запахом долгожданной свободы слова короля про амнистию.

Глава тридцать шестая

Шэдгер сильно сомневался, что все пройдет так мирно, как обещал расстроенный Орж. Сначала даже не поверил виновато сопевшему иллюзионисту, когда тот предложил просто пригласить капитана в замок, вместе с его элитной пятеркой.

– Группа спасения, – пояснил Орж, – лучшие воины. Грэхем запретил им вступать в бой, если не будет угрозы для жизни его фаворитки.

– И они не вступили, – подтвердил Дагельт, сидевший с самым задумчивым видом с той минуты, как Додж сообщил, что яхта никуда не делась, так и стоит у пристани.

– А капитан? – волновало всех.

– Сидит на корме, грызет сухих рыбок. – по военному четко доложил воспрявший духом управляющий, и пояснил, – я охрану поставил, присматривать… на всякий случай.

Значит, этот Гассел далеко не дурак, – усмехнулся Анцельс, – но именно такой там и нужен. В самый важный момент каверзной интриги не должно случиться ничего непредвиденного. Никаких ошибок или просчетов. Ведь Грэхем поставил на кон свою свободу. Тогда приглашайте их сюда.

Шестеро лучших воинов бывшего герцога явились в дом по первому зову. Так же покорно сложили в холле свое оружие, а затем сдали магам все амулеты. И беспрекословно сели в рядок на скамью подсудимых.

К этому моменту в гостиную уже вернулся король с невестой.

– Хочу вас предупредить, – едва войдя, заявила Мэри, остановившись возле опустевшей клетки, – моя мать умерла пять лет назад. Это был ее осознанный выбор, я его уважаю и оспаривать не намерена. А женщину, явившуюся сюда сегодня, не знаю и узнавать не желаю. Прошу запомнить.

– Ваше право, – вежливо согласился Анцельс, и, не сдержавшись, жестко усмехнулся, – она давно не наивная воспитанница и должна была осознавать, зачем понадобилась герцогу.

Мэри лишь равнодушно дернула плечом, давая понять, как мало отныне интересует её эта тема и села рядом с женихом. И теперь с любопытством изучала лица воинов, которым отец дал право распоряжаться ее свободой, а возможно и судьбой.