Спин

У Вона Нго Вена было много ненавистников. Одни, как И Ди, с подозрением относились к его мотивам; другие презирали его по более сложным и менее оправданным причинам – потому что считали врагом Господа; потому что кожа его оказалась черной; потому что факт его существования подтверждал теорию эволюции; потому что он был физическим доказательством Спина и воплощением неприятной истины о возрасте внешней Вселенной.

Многие нашептывали друг другу, что неплохо было бы его убить. В документах Министерства нацбезопасности сохранились десятки перехваченных угроз.

Но Вон погиб не в результате заговора. Его погубило порожденное Спином безрассудство вкупе с ошибкой бандитских наводчиков и человеческой алчностью.

На удивление земная смерть.

После вскрытия и извлечения всевозможных образцов тело кремировали. Вону устроили похороны государственного масштаба. Поминальную службу провели в Вашингтонском кафедральном соборе. На ней засветились сановники со всей планеты. Президент Ломакс выступил с продолжительным панегириком.

Поговаривали о том, чтобы отправить его прах на орбиту, но из этого ничего не вышло. Джейсон сказал, что урна хранится в подвале Смитсоновского института, дожидаясь дальнейших распоряжений.

Наверное, она и ныне там.

Домой засветло

Итак, несколько дней я провалялся в больнице близ Майами: пришел в себя после незначительных травм, дал показания федеральным следователям и осознал, что Вона больше нет. Именно тогда я решил уволиться из «Перигелия» и открыть частную практику.

Но озвучить свое решение я собирался лишь после запуска репликаторов. Не хотелось волновать Джейсона в столь критический момент.

* * *

По сравнению с трудоемким процессом терраформирования запуск репликаторов выглядел весьма бледно. Результаты его (если они вообще появятся) будут более значительны и в то же время менее заметны, но сам первоначальный этап – всего несколько ракет, и никакой необходимости в точном тайминге – разочаровал всех, кто надеялся узреть очередную драму.

Президент Ломакс решил, что мероприятие будет закрытым: отказался выпускать технические детали проекта за пределы узкоспециальных кругов НАСА и «Перигелия» (чем довел до бешенства представителей Европейского союза, китайцев, индийцев и русских), а также вымарал все соответствующие пассажи из опубликованной версии марсианских архивов. «Искусственные микробы» (говоря по-ломаксовски) являлись «технологией высокого риска, потенциальным оружием». (Да, это так, даже сам Вон это признавал.) Поэтому США вынуждены были взять информацию «под опеку», чтобы не допустить «распространения нанотехнологий, а также нового смертоносного витка гонки вооружений».

Европейский союз забил тревогу, ООН начала собирать следственную группу, но в мире, где на четырех континентах полыхали локальные войны, у аргументов Ломакса имелся значительный вес. (Хотя Вон мог бы возразить, что марсиане успешно прожили сотни лет, имея в своем распоряжении эту технологию, а марсиане – такие же люди, как их земные предки, не больше и не меньше.)

По всем этим причинам предосенний запуск привлек на мыс Канаверал минимальное число зрителей, а СМИ освещали его вскользь и бессистемно. В конце концов, Вон Нго Вен был мертв, и новостные агентства уже замучились рассказывать о его гибели. Четыре тяжелые «Дельты» на океанских пусковых платформах выглядели подстрочным примечанием к протоколу поминальной службы – не более того. В глазах общественности это был не запуск, а перезапуск, повторная посевная кампания с поправкой на эпоху более скромных надежд.

Это была интермедия, но интермедия – неотъемлемая часть большого шоу, и посему на место прилетел сам Ломакс. И Ди Лоутона вежливо пригласили на церемонию запуска – он охотно принял приглашение и обещал вести себя прилично. Утром назначенного дня мы с Джейсоном прибыли на ВИП-места под открытым небом на восточном побережье мыса Канаверал.

Мы сидели лицом к океану. Старые пусковые платформы, все еще функциональные, но слегка зарумянившиеся от ржавчины в результате контакта с соленой водой, рассчитаны были выдерживать вес крупнейших ракет-носителей эры посевных запусков. На их фоне новенькие «Дельты» казались карликами. Хотя с такого расстояния подробностей было не разглядеть – лишь четыре белые колонны в туманных пределах летнего океана, ажурный орнамент неиспользуемых пусковых платформ, соединительные мостки, посыльные и вспомогательные суда, стоявшие на якоре в безопасном отдалении. Стояло ясное и жаркое летнее утро. Ветер порывистый – не настолько, чтобы отменять запуск, но у него более чем хватало сил шумно трепать государственный флаг и ерошить тщательно уложенную прическу президента Ломакса, в то время как тот взбирался на подиум, чтобы обратиться к сборищу сановников и представителей прессы.