Спиноза Б. Избранные произведения

данного аффекта. Если же мы будем воображать вещь, составляющую причину того же аффекта, необходимой, мы (по тому

же опр. 7, ч. I) будем воображать, что она составляет причину этого

аффекта не одна, но вместе с другими; а потому (по пред. т.) любовь

или ненависть к ней будут меньше; что и требовалось доказать.

С

холия. Отсюда следует, что люди, так как они считают себя

свободными, питают друг к другу большую любовь и ненависть, чем

к вещам; к этому присоединяется еще подражание аффектов, о

котором см. т. 27, 34, 40 и 43 этой части.

4

94

Теорема 50.

В

сякая вещь может быть косвенной причиной надежды или страха.

Д

оказательство. Эта теорема доказывается тем же путем, как т. 15, которую и смотри вместе с сх. т. 18.

С

холия. Вещи, которые являются косвенными причинами надежды

или страха, называются хорошими или дурными приметами. Далее, составляя причину надежды или страха, они (по опр. надежды и

страха в сх. 2 т. 18) составляют причину удовольствия или

неудовольствия, и, следовательно (по кор. т. 15), мы их любим или

ненавидим и (по т. 28) стремимся или применять их как средства к

достижению того, на что надеемся, или удалять как препятствия или

причины страха. Кроме того, из т. 25 следует, что мы по своей

природе таковы, что легко верим в то, на что надеемся, и с трудом

верим в то, чего боимся, или судим об этом преувеличенно, или

придаем ему менее значения, чем следует. Отсюда возникли

суеверия, которым люди повсюду подвержены.

Я

не считаю, впрочем, нужным показывать здесь те колебания души, которые возникают из надежды и страха; из одного определения этих

аффектов следует, что нет ни надежды без страха, ни страха без

надежды (как я объясняю это более подробно в своем месте); кроме

того, надеясь на что-либо или боясь чего-либо, мы это любим или

ненавидим, и таким образом все, что мы сказали о любви и

ненависти, всякий легко может приложить к надежде и страху.

Теорема 51.

Р

азличные люди могут подвергаться со стороны одного и того же

объекта различным аффектам, и один и тот же человек может в

разные времена подвергаться от одного и того же объекта разным

аффектам.

Д

оказательство. Человеческое тело (по пост. 3, ч. II) подвергается

весьма многим действиям или аффектам со стороны внешних тел.

Поэтому два человека в одно и то же время могут подвергаться

различным аффектам, и даже (по акс. 1 после леммы 3, которую см.

после т. 13, ч. II) от одного и того же объекта. Далее (по тому же

4

95

пост.), тело человеческое может в одном случае находиться в одном

состоянии, в другом случае в другом и, следовательно (по той же

акс), со стороны одного и того же объекта в разные времена может

подвергаться разным воздействиям; что и требовалось доказать.

С

холия. Итак, мы видим, что может случиться, что один любит то, что

другой ненавидит, что один боится того, чего другой не боится, и что

один и тот же человек может любить теперь то, что прежде

ненавидел, и осмеливаться на то, чего прежде боялся, и т.д. Так как, далее, каждый судит о том, что хорошо и что дурно, что лучше и что

хуже, сообразно с своим аффектом (см. сх. т. 39), то, следовательно, люди могут расходиться в своих мнениях так же, как и в аффектах *.

Отсюда происходит, что, когда мы сравниваем одних с другими, мы

различаем их по одному только различию аффектов и называем

одних бесстрашными, других трусами, третьих, наконец, еще как-

либо. Бесстрашным, например, я буду называть того, кто презирает

зло, которого я обыкновенно боюсь. Если я замечу, кроме того, что

его желанию нанести зло тому, кого он ненавидит, и сделать добро

тому, кого любит, не препятствует страх перед злом, которое меня

обыкновенно удерживает, то я назову его смелым. Далее, трусом мне

будет казаться тот, кто боится зла, которое я обыкновенно презираю; если же я замечу сверх того, что его желанию препятствует страх

перед злом, которое меня удержать не может, я скажу, что он

малодушен; точно так же будет судить и всякий. Из такой природы

человека и непостоянства его суждений, а равным образом из того, что человек часто судит о вещах лишь по своему аффекту и что

вещи, которые, по его мнению, ведут к удовольствию или

неудовольствию и которым он старается поэтому (по т. 28) способствовать или удалять их, часто только воображаются (не

говорю уже о прочем, касающемся непостоянства вещей, показанном

нами в ч. II), мы легко можем понять, наконец, что сам человек часто