Спиноза Б. Избранные произведения

которых он должен был окончить этот труд. Поэтому он не мог

удовлетворить ни свое, ни мое желание и прибавил лишь краткое

объяснение, которое должно заменить место доказательства, и

отложил дальнейшую работу, касающуюся всего целого, на более

поздний срок. Если после продажи этого издания потребуется новое, то я постараюсь, чтобы автор его продолжил и окончил всю третью

часть, трактующую о видимом мире. Из этой части я здесь поместил

лишь отрывок, потому что автор должен был остановиться здесь в

своем преподавании, а я при всей краткости отрывка не мог лишить

его читателей. Чтобы это сделать надлежащим образом, следует

прибавить во второй части кое-что о природе и свойствах жидкостей, и я по мере сил позабочусь о том, чтобы автор потом исполнил это. Н

е только в расположении и объяснении аксиом, но и в доказательстве

теорем и других следствий наш автор часто уклоняется от Декарта и

пользуется способом доказательств, весьма отличным от способа

последнего. Этого не следует понимать так, будто он хотел

исправить этого знаменитого человека; скорее это сделано лишь с

целью лучше выдержать раз принятый порядок, не умножая

слишком числа аксиом. Поэтому он должен был также доказать

многое, что было выставлено Декартом без всякого доказательства, и

прибавить кое-что, совсем обойденное им.

О

днако прежде всего я хотел бы обратить внимание на то, что во всех

следующих выводах, а именно в первой и второй частях «Основ» и в

отрывке третьей части, равно как и в своих «Метафизических

мыслях», автор излагает воззрения самого Декарта, как они

изложены в его

1

79

сочинениях или как они необходимо следуют из заложенных им

оснований. Так как он обещал своему ученику преподавать

философию Декарта, то для него было вопросом совести не

отступать от его воззрений ни на вершок и не продиктовать что-

либо, не соответствующее или даже противоречащее его учению.

Поэтому не следует предполагать, что он высказывает здесь свои

собственные взгляды или лишь те воззрения Декарта, которые он сам

одобряет. Хотя некоторые из этих воззрений Декарта он признает

истинными, а некоторые положения, как он откровенно заявляет, прибавляет от себя, однако здесь находится многое, что автор

отвергает как ложное и в чем он держится другого мнения. Одним из

многих примеров этого, между прочим, является то, что сказано о

воле в схолии к теореме 15 первой части «Основ» и главе XII второй

части «Приложения» (хотя доказательства ведутся здесь с большей

тщательностью и подробностью). Ибо, по его собственному мнению, воля не отличается от рассудка и не одарена свободой, которой ее

наделяет Декарт. Именно здесь Декарт (как это явствует также из

четвертой части его «Рассуждения о методе», из второго

«Размышления» и из других мест), не приводя доказательства, допускает, что человеческая душа безусловно мыслящая субстанция.

Между тем наш автор, хотя и признает, что в мире существует

мыслящая субстанция, однако оспаривает, что она образует

сущность человеческой души. Он скорое придерживается того

взгляда, что как протяжение не ограничено никакими пределами, так

и мышление не имеет никаких границ. Поэтому, как человеческое

тело не представляет безусловного протяжения, но ограничено

определенным образом по законам протяженной природы

движением и покоем, так, заключает он, и дух, или душа человека, не

является мышлением безусловным, а известным образом

ограниченным идеями по законам мыслящей природы.

Существование мысли становится необходимым, как только

человеческое тело начинает существовать. На основании этого

определения, как он думает, нетрудно доказать, что воля не

отличается от разума и далека от того, чтобы обладать свободой, приписанной ей Декартом. Даже ее способность утверждать и

отрицать, по его мнению, лишь воображаемая, ибо помимо и вне

идей утверждение и отрицание ничего собой не представляют. Что

же касается остальных способно-

1

80

стей, таких, как рассудок, влечение и т.д., то, по его мнению, они

должны причисляться к воображаемым сущностям или по крайней

мере к понятиям, которые мы образуем путем отвлечения, как, например, понятия человечества, каменистости и другие того же

рода.

Я

не могу также обойти молчанием, что употребляемое в некоторых

местах выражение «то или иное превосходит человеческое

понимание» относится сюда же, т.е. оно употребляется лишь в

смысле Декарта, и его не следует понимать так, будто автор

высказывает это как свое собственное мнение. По мнению автора, не

только все это, но и еще более высокое и более тонкое может быть