Спиноза и проблема выражения

Но наше бессилие – это только ограничение нашей сущности и самой нашей способности действовать. Свертывая наше бессилие, наши пассивные чувства свертывают степень, какой бы низкой та ни была, нашей способности действовать. Действительно, чувство, каким бы оно ни было, задает нашу сущность или conatus. Таким образом, оно вынуждает нас желать, то есть воображать и делать что-то, что вытекает из нашей природы. Следовательно, когда чувство, вызывающее в нас аффект, само согласуется с нашей природой, наша способность действовать с необходимостью оказывается увеличенной или усиленной. Ибо такая радость сама добавляется к желанию, кое из нее следует, так что способность внешней вещи благоприятствует и увеличивает нашу собственную способность.^[411] Conatus, будучи нашим усилием сохраняться в существовании, всегда является поиском того, что полезно или хорошо для нас; он всегда заключает в себе некую степень нашей способности действовать, с коей и отождествляется: следовательно, такая способность увеличивается, когда conatus задается аффективным состоянием, которое полезно или хорошо для нас. Мы не перестаем быть пассивными, мы не перестаем отделяться от нашей способности действовать, но мы стремимся к тому, чтобы быть менее отделенными от нее, мы приближаемся к этой способности. Наша пассивная радость является и остается страстью: она не «развертывается» нашей способностью действовать, но она «свертывает» самую высокую степень такой способности.

Поскольку чувство радости увеличивает способность действовать, оно вынуждает нас желать, воображать, делать все, что в нашей власти, дабы сохранить саму эту радость и объект, который нам ее доставляет.^[412] Именно в этом смысле любовь сцепляется с радостью, а другие страсти с любовью, так что наша потенция испытывать аффекты полностью заполняется. Итак, если мы предполагаем некий ряд радостных аффективных состояний, вытекающих друг из друга, начиная с первого чувства радости, то видим, что наша потенция испытывать аффекты оказалась заполнена так, что наша способность действовать всегда увеличивается.^[413] Но она никогда не увеличивается достаточно, чтобы мы реально обладали ею, чтобы мы были активными, то есть стали адекватной причиной аффективных состояний, кои заполняют нашу потенцию испытывать аффекты.

Перейдем теперь ко второму случаю встречи. Я встречаю тело, чья связность не компонуется с моей. Такое тело не согласуется с моей природой, оно противоположно моей природе, плохое или вредное.

Оно производит во мне пассивные аффективные состояния, которые, сами по себе, плохи или противны моей природе.^[414] Идея этого аффективного состояния – чувство грусти, и такая грусть-страсть определяется уменьшением моей способности действовать. И мы постигаем зло лишь постольку, поскольку воспринимаем вещь, вызывающую в нас аффект грусти. Тем не менее, мы возразим, что необходимо различать несколько случаев. Кажется, что при такой встрече все зависит от сущности или от соответствующей способности встречающихся тел. Если мое тело по существу обладает самой большой степенью способности, то именно оно уничтожит другое тело или разложит связность последнего. Обратное имеет место, если оно обладает самой малой степенью [способности]. Не похоже, что эти два случая могут быть сведены к одной и той же схеме.

Верно, что такое возражение остается абстрактным. Ибо, в существовании, мы не можем учесть степени способности, рассматриваемые абсолютно. Когда мы рассматриваем сущность или степени способности сами по себе, то видим, что никто не может уничтожать другого и что все согласуется. Напротив, когда мы рассматриваем борьбу и несовместимость между существующими модусами, то вынуждены ввести все типы конкретных факторов, кои не позволяют нам сказать, что модус, чья сущность или степень способности наиболее сильна, непременно выиграет. Действительно, встречающиеся существующие тела не определяются только лишь их собственной глобальной связностью: встречаясь часть за частью, шаг за шагом, они с необходимостью встречаются под их определенными частичными или скомпонованными связностями. Возможно, что тело менее сильное, чем мое, будет более сильным, чем одна из моих компонент: этого будет достаточно, чтобы уничтожить меня, если только такая компонента была живой.