Спиритический салон графини Ельской

Рубцы, только-только затянувшиеся на сердце, закровоточили вновь.

Влас смахнул пелену наваждения с глаз и сипло переспросил:

– Куда ты меня ведёшь?

– Тебе надобно познакомиться кое с кем.

– Ручаюсь, что в состоянии самостоятельно заводить знакомства.

Она продолжила настойчиво тянуть его в обеденную зону, и он не смог скрыть ухмылки.

«Когда же эта маленькая сводница успокоится?»

– Мария Фёдоровна! – Катерина выпустила его локоть и бросилась к даме в зелёном наряде.

Она взволнованно осматривала её несколько сгорбленную фигуру. Одной рукой женщина опиралась о стол, а другой держалась за голову. Натура лекаря взыграла в нём мгновенно. Отодвинув девочку, Влас коснулся тонкого запястья и принялся прощупывать пульс.

– Вам плохо? – выглядывая из-за него, справилась Катерина.

– Подай стакан воды. Вполне возможно, что ей стало душно.

На балах подобные случаи не были редкостью. И хоть нынешние платья позволяли дамам дышать свободнее, чем женщинам прошлого, обмороки из-за глупых диет до торжества, а затем активных танцев во время до сих пор держали светских дам в ежовых рукавицах.

Когда женщина наконец пришла в себя, подняла голову и взялась за стакан там, где находились его собственные пальцы, Влас ощутил, как тугие нити злости опутывают всё тело.

Хуже самого вранья, по мнению мужчины, были только те, кто его распространял. А холодная красавица, что сидела пред ним и представлялась всем безобидной, определённо таковой не являлась. Графиня Ельская была лгуньей. Он видел это. Чувствовал это всем естеством. И, казалось, желал исправить сие положение, дабы в дальнейшем посмаковать победу над несправедливостью. Одной из тысячей несправедливостей, которыми полнился этот мир.

* * *

Её поглотило ощущение, будто она смотрела на предгрозовое небо. Затуманенные глаза метали в неё молнии, и Мария как никогда была этому рада. Ярость этого мужчины не страшнее пустоты во взгляде той женщины в колье.

Мария опустила глаза на руки, поддерживающие её, и Влас Михайлович как ошпаренный отпрянул, не забыв передать стакан с такой настойчивостью, что несколько капель попало на зелёный лиф и воздушные рукава-фонарики чуть более светлого оттенка.

– Что с вами сталось, ваше сиятельство? – Катерина Павловна взяла с подноса сложенное в треугольник полотенце и обмахнула им наряд графини.

– Должно быть, выпила лишнего, – как можно непринуждённее произнесла она, озираясь по сторонам.

Катерина подозрительно прищурилась: при ней графиня Ельская не выпила ни капли.

– Вы кого-то потеряли? – заметив действия Марии, сухо поинтересовался Влас.

– Вы, случайно, не видели, куда направилась барышня в алом?

– Едва ли кто-либо из дам осмелился бы выбрать столь яркий цвет на праздник моей сестры, – не скрывая лёгкой насмешки, поделилась Катерина после того, как мужчина отрицательно помотал головой.

– Вы уверены?

– Совершенно. Если бы такая женщина находилась здесь, я бы первой узнала об этом.

– Вот как, – пробормотала графиня Ельская. – Кажется, я ошиблась.

Она прошлась взглядом по собеседникам и только сейчас осознала, кто перед ней.

– Примите мои извинения, я не поприветствовала вашего друга как следует.

Катерина Павловна хлопнула в ладони, словно тут же позабыла о чудном происшествии с гостьей.

– Позвольте представить вам друга, милого моему сердцу. Князь Влас Михайлович Ранцов.

– Рада знакомству, ваше сиятельство.

– Светлость, – поправил он.

– Что? – Колени Марии взволнованно вздрогнули. К счастью, под платьем этого не видно.

«Светлость» – так обращались к тем, в ком текла императорская кровь.

– Власу Михайловичу был пожалован титул светлейшего князя, – объяснила Катерина и потрепала мужчину за плечо. – Правда, он невероятен?

– Должно быть, вы сделали что-то очень весомое.

– Действовал во благо. Как-нибудь попробуйте на досуге.

Попытка польстить провалилась. Мужчина воспринимал в штыки любое её слово. Возможно, даже тот факт, что она дышала или просто стояла рядом, жутко его раздражал.

Из бального зала раздались громкие голоса. Всеобщее волнение говорило о начале нового танца. И, кажется, натолкнуло Катерину на одну занятную идею. Маленький ангел втиснулся между Марией и Власом Михайловичем, которые, сами того не заметив, приблизились друг к другу на расстояние нескольких крошечных шажков.

– Господа, время вальса! Настоящее преступление, если вы пропустите его.

Графиня скосила взгляд и едва не рассмеялась. Вероятно, это были последствия встречи с той женщиной. Нервы были на пределе. Пожалуй, именно поэтому Марию развлекало то, как девочка подталкивала её к обрыву, внизу которого поджидали острые скалы.

«Наверняка он чувствует себя зверем в капкане». Убедиться в этом стало бы для графини ещё более весёлой забавой. Но, к удивлению, вместо отвращения на выразительным лице её поджидало иное.

– Могу ли я просить вас на вальс?