Сплетня

Прежде, чем прочно усесться на валуне на долгое ожидание, Зафас обошёл все окрестные места. Ходил, смотрел, думал. Приглядывался. Здесь всё было иначе – не так, как дома. Он всю свою жизнь прожил высоко в горах, но на самом деле ему всегда казалось, что он-то живёт правильно, то есть на единственно нужной высоте, а вот многие – да, почитай, все – другие живут слишком низко. Там (то есть, теперь – здесь), в низинах, воздух был не столь хрустален и свеж, как дома. И зелень была какой-то более блёклой, что ли, чахловатой. А главное – было меньше неба. Особенно ночью. Он с детства привык к тому, что звёзды – вот они: руку протяни – и соберёшь целую пригоршню. А теперь он спустился вниз.

Не к самому морю, нет. Всего лишь на середину предгорья. И всё равно существенно ниже той привычной полосы, где живут нормальные люди.

И выяснилось удивительное: даже здесь, где вовсе нет ощущения, что дом соседа стоит выше твоего, где сарай не прислонить к древнему скальному выступу, а сами горы кажутся словно отступившими на пару шагов вдаль, чтобы дать оценить себя в полной своей, громадной красе – даже здесь люди смогли устроится более чем сносно. Что удивило Зафаса ещё сильнее, люди эти казались искренне счастливы своей судьбой и своей землёй.

Хотя земля эта была не совсем своя, конечно, а княжья. Проходив почти целый день по пологим склонам, которые склонами вовсе и не казались, Зафас обнаружил большой, поросший негустым лесом всхолмок. Ближайшие дворы стелились у его подножья, а сам он, видимо, любителей ровных земель не прельщал. Пройдя его весь насквозь, Зафас понял, почему: то там, то сям по всему этому внушительных размеров холму зияли ямы – видимо, так начинался будущий глубокий овраг. Зафас даже улыбнулся: от старого оврага уйти, чтобы новый обрести. Ну что же, должно же быть и на новом месте нечто по-настоящему родное.

Так что на валун Зафас пристроился, уже имея в голове довольно чёткий план. По мере продвижения солнца по небу, а князя – по охотничьим тропам, план этот рос, развивался, слегка видоизменялся, но в целом держался примерно одного курса. Зафас так задумался, что-то, бормоча себе под нос и соглашаясь сам с собой же, что не заметил не только возвращения князя, но и того, как несколько раз в него упирался любопытный, украдкой брошенный женский взгляд.

Поэтому пред светлыми очами в украшенной коврами и мечами комнате он предстал не столько потому, что князь внял его просьбе (да и передали ли они его просьбу, челядинцы-то?), сколько потому, что абсолютно все женщины княжьего дома переполошились, строя предположения, чего этот шевелящий губами, разводящий в разные стороны руками и закатывающий к небу прищуренные глаза колдун от них хочет. Девиц брачного возраста в доме имелось целых две (это не считая бесчисленных молодых подружек и служанок), так что насторожиться и расстроиться было от чего.

– Так ты что, и впрямь колдун? – огорошил Зафаса первым же вопросом благородный хозяин.

Зафас на всякий случай оглянулся, не стоит за его спиной кто, кому этот вопрос мог бы быть адресован, но там было пусто, так что пришлось изумлённо уставиться на князя:

– Никогда ничем таким прежде не грешил, господин. А почему ты так решил?

– Это не я, – вздохнул отец шестерых солнцеликих дочерей, муж утонченной госпожи и сын мудрейшей из женщин. – Все юбки этого дома считают, что ты шептал и водил руками, чтобы навести на них порчу, и что я должен с этим что-нибудь сделать.

– О нет, господин, можешь успокоить всех благородных дам и девиц этого дома: я колдовать не умею! Я просто задумался – пытался найти самые верные слова, чтобы ты снизошел и выслушал меня.

– Вообще-то мне недосуг, – князь откинулся в кресле и переплёл на тугом, обтянутом ладной черкеской животе длинные пальцы. – Но раз я всё равно, пусть и не по своей воле, снизошёл – слушаю тебя. Только, умоляю, будь краток!

– Я пришёл просить твою землю, – просто сказал Зафас.

Брови его многодетного сиятельства поползли вверх в крайнем удивлении:

– Но ты же, вроде, не из наших мест? Ты не юн, а я тебя прежде точно не видел.

– Правда твоя, господин, я спустился из верхнего села в трёх дня пешего пути отсюда.

– И чем же не угодило тебе твоё село? Или ты голь перемётная? Да вроде, не похож.

– Хозяйство, господин, имею крепкое, да троих сыновей в помощники, да три десятка коров и немало прочей скотины. Земля твоя будет в хороших руках.

– Так почему же ты бежишь? Это ведь бегство, я правильно понял? Никто ведь добром от своих могил не уходит.

– Твоя правда, господин… У меня есть дочь. Её хотел опорочить джигит. Джигит тот убит. Убийца – мой сын. Отец джигита остался без наследника. И теперь…

– …хочет голову твоего сына? Не бегай зря – он его все равно найдёт. Мой тебе совет: дай выкуп. Идите вместе в святилище, зарежьте бычка, созовите народ.

– Нет, – Зафас покачал головой. – Он не хочет больше смертей. Он хочет… он требует себе моего младшего вместо своего ушедшего.