Сплетня

— Как только ты заговорила об автопортрете в студии твоей подруги Лиз, у меня возникло странное ощущение, что это та самая женщина, с которой я уже когда-то беседовал. А потом, когда ты упомянула, что ее фамилия Блэкторн, я больше не сомневался. До этого момента я знал ее только как Э. К. или Элизабет Блэкторн. Впервые я связался с ней через ее блог. Она согласилась дать мне по телефону короткое интервью о своей работе в Грей-Уиллоу-Грейндж. Вот так это и было. Я ни словом не обмолвился о том, что хочу разыскать Макгоуэн. Это бы ее отпугнуло. Я просто сделал вид, что мне интересно написать статью о реабилитации детей-правонарушителей и о том, что мы слышим только о неудачах в этом деле и никогда об успехах. Она заглотила приманку.

— Продолжай, — говорю я.

— Мы очень хорошо поладили. Я довольно много узнал об арт-терапии и ее использовании в работе с трудными детьми. Ну, ты знаешь, дети с задержками речи или без эмоциональных навыков, позволяющих говорить о том дерьме, через которое они прошли; и такие специалисты, как арт-терапевты, способны из них что-то вытянуть. После нашего первого разговора по телефону мы договорились о личной встрече, чтобы еще раз побеседовать. Лиз предложила кафе на Олд-Кент-роуд, и я встречался с ней там в середине каникул. Помнишь, когда я возвращался, чтобы разобраться с квартирой? Я признался ей, что на самом деле хотел бы собрать достаточно материала, чтобы написать книгу. Но по-прежнему не упоминал имени Макгоуэн. Я говорил о других, более поздних случаях.

Удивительно, но именно Блэкторн работала с Салли. Она сказала, что слышала от кого-то из старых знакомых, что Макгоуэн, возможно, согласится наконец поговорить. Ее всегда раздражало, что популярная пресса не верила ее утверждениям о том, что это была игра, которая пошла неправильно. Блэкторн сказала, что Макгоуэн хотела бы изложить свою версию произошедшего, поскольку в десять лет ей не удалось это сделать в полной мере. Половину материалов о жестоком обращении, которому она подвергалась, так и не изучили досконально в ходе судебного разбирательства. Неудивительно, что пресса так на нее набросилась. Лиз уточнила, что Салли заговорит только в случае, если будет уверена, что анонимность ее самой и ее семьи сохранится.

— Ее семьи? Неужели она до сих пор с ними общается?

— Ты про Макгоуэнов? Я в этом сомневаюсь. Нет, полагаю, Салли имела в виду свою собственную семью. Мужа, если он есть. И у нее был ребенок. Я не спрашивал Лиз, поддерживает ли она связь с Салли, и она не говорила сама, но у меня возникло чувство, что это так. Мне казалось, что мы с ней наконец чего-то достигли и со временем, если Лиз будет достаточно доверять мне, она, возможно, согласится организовать мою встречу с Макгоуэн.

— Почему же ты не посвятил в это меня?

— Потому что я не знал, что это твоя Лиз, пока ты не рассказала мне о ней вчера вечером. Я даже подумать не мог, что она живет здесь, во Флинстеде. А потом, узнав, что ты упомянула у Лиз мое имя в связи с Соней Мартинс и с тем, что я хочу взять у нее интервью, я понял — игра окончена, и оказался прав. Лиз связалась со мной сегодня утром и заявила, что ей очень жаль, но она больше ничем не сможет мне помочь. Она сказала, что совершила ошибку и сама идея поговорить с Макгоуэн была неуместной, что она понятия не имеет, где та находится, и мне следует сосредоточиться на других случаях, о которых я говорил. Ей известно, где и кто теперь Салли Макгоуэн, Джо. Я в этом убежден. Вероятно, Лиз переехала во Флинстед, чтобы быть рядом с ней. Пожалуйста, приезжай, Джо. Она только взглянет на меня и закроет рот на замок, но если ты тоже будешь там…

— А как же Альфи? Уроки скоро заканчиваются. Какого черта ты не сказал мне все это раньше, чтобы я могла поехать с тобой?

— Я не был уверен, что она прибудет на съезд. Это могло оказаться напрасным путешествием.

— Я не могу попросить маму забрать его. Она все еще плохо себя чувствует. Ты же знаешь.

Майкл вздыхает:

— Вот дерьмо. Я об этом не подумал. Может, ты пригласишь кого-нибудь из вашего сообщества нянек присмотреть за ним? Пожалуйста, Джоуи. Если я найду Макгоуэн и поговорю с ней, то уверен, что смогу рассказать ее историю так, как она захочет. Я не сделаю ничего, что поставит под угрозу ее анонимность. — Майкл делает паузу. — Встретимся на Ливерпуль-стрит, — продолжает он. — Если ты успеешь на ближайший поезд, то будешь здесь в три тридцать пополудни.

Я не могу проигнорировать отчаяние в его голосе и чувствую, что начинаю колебаться:

— Ну, пока еще я найду кого-нибудь, кому доверю присматривать за Альфи… Возможно, Фатима согласится или Тери Монктон.

— А как же Кей? Ты говорила, что они с Альфи отлично находят общий язык.

— Так и есть, но… ох, не знаю. Не знаю, что сейчас творится с Кей. Я думаю, что она лгала мне. Лгала всем нам. Я лучше попрошу кого-нибудь другого, кому доверяю. Оставь это мне. Я позвоню тебе через некоторое время и дам знать, если у меня получится. Иначе… иначе тебе придется самому разговаривать с Лиз.