Сплетня

— Не останавливайся. Я смогу это сделать. — Мой мозг снова включается. Я приказываю своим пальцам работать. Просматриваю контакты, пока не нахожу имя Карен.

— Карен, это Джо. — Я хватаю ртом воздух. Я должна взять себя в руки — это очень важно. Говорить с ней нормальным голосом. Дать понять, что мы приближаемся.

— Привет, — отзывается Карен. Оживленно и весело. Ее тон раздражает, как неожиданное оскорбление. — Альфи уже поужинал. У него хороший аппетит, верно?

— Да-да, что есть, то есть. Послушай, мы можем немного опоздать. Это из-за пробок…

— А, никаких проблем. Правда. — Пауза. — Ты в порядке, Джо? Просто ты разговариваешь немного странно…

— У меня кое-какие неприятные новости. — Я морщусь, стараясь сдержать слова, которые крутятся на языке. Я только узнала, что моя мать — детоубийца. Я только узнала, что вся моя жизнь — это выдумка. Что мне лгали с самого рождения.

— Джоанна? Ты все еще на связи?

— Да, конечно. Я все еще здесь.

Но я ли это? Действительно ли это я? Некто все еще здесь, сгорбившийся на пассажирском сиденье, как раненый зверь. Кто-то, притворяющийся Джоанной Критчли. Матерью Альфи Критчли. Дочерью…

— Мне нужно поговорить со своей… матерью. Я приеду, как только смогу. Мне очень жаль…

— Приезжай, когда сможешь. С Альфи все будет в порядке. — Карен догадывается, что случилось нечто плохое. Я понимаю это по ее интонации, по тому, как ее голос меняется с громкого и веселого на серьезный и озабоченный. — Если он захочет спать, я постелю ему на диване. Просто делай то, что должна. Ладно?

— Хорошо. — Трудно поверить, но совсем недавно я думала, что Карен хочет причинить Альфи вред. Я считала, что она дочь Салли Макгоуэн, хотя все это время… все это время… ею была я.

Уже стемнело, и дождь хлещет стеной. Майкл включает «дворники» на полную мощность, но видимость все равно плохая. Чужие фары слепят нас через лобовое стекло. Задние фонари впереди идущих машин светятся красным. Сейчас самое неподходящее время для поездки из Лондона, но Майкл — отличный водитель. Спокойный и уравновешенный. Если он и расстроен, ему удается это скрывать. Майкл не реагирует, когда кто-то подрезает нас или когда движение замедляется до черепашьего шага. Он легко набирает скорость и так же легко замедляется. Он просто ведет машину.

Я смутно сознаю, что город перетекает в пригород, глядя сквозь затуманенные от дождя стекла, а затем мы въезжаем в темную пустоту сельской местности. Бескрайнее черное пространство окружает нас со всех сторон, и лишь короткий отрезок пути впереди высвечен фарами. Это все, что у меня теперь есть, — короткий отрезок дороги. Моя единственная реальность. И я не могу отвести от него глаз.

Майкл включает радио, чтобы нарушить тишину, и сладко-грубый голос Эда Ширана, поющего «Замок на холме», заполняет салон машины. Из ниоткуда тянется рука, чтобы выключить его. Это моя рука, и палец уже наготове, но Майкл опережает меня. Это уже слишком. Слишком реально и пронзительно. Песня о любви к родному городу, и вот она я, возвращающаяся в свой. Все слишком изменилось. Меня вырвали, как сорняк, и бросили на землю, выставив корни напоказ.

Мои корни. Я закрываю глаза, стараясь не думать о них. Больные корни. Скрюченные и грязные. Кенни и Джин Макгоуэн. Разнузданность и рукоприкладство. Страх и стыд. И Салли, их дочь. Салли, моя мать. В машине тепло и душно. Я чуть-чуть приоткрываю окно, положив руки поверх стекла и высунув кончики пальцев наружу в прохладу ночного воздуха. Я так делала в детстве, когда мы отправлялись в продолжительное автомобильное путешествие. Мама — осторожный водитель, ее руки всегда в положении «без десяти два», и они так крепко вжимаются в руль, что костяшки пальцев белеют от напряжения, — и я, развалившаяся на пассажирском сиденье. Смотрю в окно и мечтаю.

Осторожный водитель. Осторожная женщина. Осторожная жизнь. Теперь все это приобретает свой смысл. Кусочки головоломки складываются. Мама производит хорошее впечатление, у нее множество друзей и знакомых из хора, но теперь я понимаю, что она неизменно держала людей на расстоянии, не подпуская их слишком близко. Что Майкл сказал мне тогда в ресторане? Я всегда была отчаянно независима, и он боялся, что я сожгу все мосты, как только он захочет большего. Я научилась этому у нее, не так ли? Так и есть, вероятно.

— Ты в порядке?

Вопрос достигает моих ушей одновременно с брызгами ледяной воды из оконной щели прямо в лицо. Конечно, я не в порядке. Я прислоняюсь головой к стеклу и закрываю глаза. Я больше никогда не буду в порядке. Дни, когда все было хорошо, ушли навсегда.

— Если хочешь, я пойду с тобой. Или мне лучше остаться в машине?

Я даже не думала об этом. О том, что произойдет дальше, когда мы туда доберемся. Когда я вылезу из машины и войду в тот дом. Как заставить себя выбраться из этого теплого защитного кокона? Майкл рядом со мной, спокойный и уравновешенный. Вытянутое пятно света за лобовым стеклом.