Спокойная и уверенная. Почему распространенные представления о беременности неверны и что вам действительно нужно знать

Но, отступив, мы сталкиваемся с более глубокой проблемой. Подобная рекомендация предполагает убеждение, что иметь ребенка с хромосомной аномалией так же плохо, как перенести выкидыш. Это логика, для которой достаточно сравнить вероятности. Она не может быть правильной; она неверна даже для среднего человека и, уж конечно, не подходит каждому. Некоторые женщины или семьи предпочтут иметь ребенка с синдромом Дауна, чем потерять здорового. Другие же могут чувствовать, что не справятся с особенным малышом, и для них его рождение было бы хуже, чем выкидыш. Нельзя даже предположить, что эти вещи абсолютно равны для всех.

Если перенести эту ситуацию на систему принятия решений в экономике, очевидно полное игнорирование персонализированной части плюсов и минусов выбора. Это просто лишено смысла.

Профессиональные организации и учебники все чаще избегают рекомендаций для 35-летних. Теперь они предлагают предоставить выбор всем женщинам. Но это не обязательно реализуется — по крайней мере, в недавнем опросе 92% врачей регулярно советовали инвазивное тестирование беременным старше 35 и только 15% — будущим мамам до 35[151]. При наличии выбора правильное решение зависит от вас.

Допустим, вам 31 год и вы проходите бесклеточный скрининг ДНК плода. При хорошем результате теста риск рождения ребенка с синдромом Дауна составляет 1:100 000. Угроза выкидыша от амниоцентеза или БВХ — 1:800. Вам нужно решить, будет ли для вас неожиданное рождение ребенка с синдромом Дауна в 125 раз хуже, чем выкидыш (то есть 100 000 разделить на 800). Если да, переходите прямо к инвазивному тесту — вероятно, это время для БВХ. Если нет, придерживайтесь неинвазивного скрининга. Конечно, ответить на этот вопрос непросто. Но это именно тот вопрос, на который нужно ответить.

Мы с Джесси потратили много времени на этот выбор (порой даже обсуждая лично, а не по электронной почте). С Пенелопой я в конечном счете решила пройти ультразвуковое обследование и пропустить инвазивное тестирование. УЗИ дало хорошие результаты, мы остановились на этом, и малышка родилась здоровой. В конце концов, я не была уверена в грамотности выбора и в какой-то момент на поздних сроках беременности запаниковала, что следовало сделать более точный скрининг.

Когда я забеременела Финном, была убеждена, что решение о тестировании БВХ правильное: я понимала, что в этот раз должна знать наверняка. На языке теории принятия решений, о которой говорилось выше, наши приоритеты изменились по сравнению с вынашиванием первого ребенка. Риск выкидыша казался менее важным теперь, когда у нас уже была дочь. И расходы, сопутствующие появлению на свет малыша с особыми потребностями, казались намного выше.

Но в конце концов генетический консультант убедила меня, что риски от БВХ могли значительно увеличиться, учитывая, что этот анализ так редко выполняется. Она отметила, что мой результат бесклеточного теста ДНК плода был превосходным — с таким итогом риск приближался к 1:35 000, — и предположила, что на этом можно остановиться. Мы долго думали об этом, но решили — и я подчеркиваю, это довольно необычный выбор, — что нам все еще недостаточно данных, учитывая наши приоритеты.

В конце концов я дополнила бесклеточное тестирование амниоцентезом во втором триместре. Мы рассудили, что его риск очень низок. Сделав процедуру раньше, мы еще успеем рассмотреть варианты, если результаты покажут что-то отличное от итогов первого теста (это было крайне маловероятно). Для нас такая тактика хорошо сработала, хотя генетический консультант (и моя мать) сочли это решение очень необычным. Тут вопрос именно предпочтений: они у каждого свои.

Глава 9. Неожиданные опасности

«Мне нужно тебе кое-что сказать. Я заметил сегодня одну вещь. Не хочу, чтобы ты рассердилась».

Мы с Джесси готовились ко сну. Я была на четвертом месяце. Джесси выглядел смущенным. Я решила, что дело в том, как я выгляжу. Неужели наконец-то пришло время носить брюки для беременных, а не просто расстегивать обычные? Мое лицо уже отекло? Оказалось, все еще хуже.

«У тебя седой волос».

Первым побуждением было выдернуть его, что я и сделала. Потом запаниковала. А если он был не один? Я стала искать номер парикмахера в телефоне. Джесси мягко напомнил мне, что, во-первых, уже десять часов вечера и, во-вторых, красить волосы во время беременности нельзя. Но, возразила я, конечно, это ограничение не распространяется на столь ужасные обстоятельства.

Запрет на окрашивание волос — одно из целого ряда ограничений, которые не очевидны с позиций здравого смысла. Ни окрашивания волос, ни джакузи, ни работы в саду? Эти табу даже трудно запомнить — в некоторых случаях я и не знала, что должна была задуматься о последствиях. Когда Пенелопе было около семи месяцев, один из моих китайских коллег выразил удивление (и ужас), что во время беременности я не надевала специальный жилет[152], дабы защитить ребенка от компьютерного излучения. Это, видимо, последний писк моды в Китае. Я никогда даже не слышала о таком.