Спросишь опять - отвечу “да”

Когда он добрался до назначенного адреса, молодая женщина направила его в комнату для собеседований и принесла стакан воды. Когда пришёл следователь, он сел напротив Питера за избитый деревянный стол.

Пожилой мужчина начал с вопросов, которые Питер ожидал, и ответы на которые практиковал в голове во время вечерних пробежек: почему Питер хотел работать в полиции, как он себе представлял эту работу.

Он всё организовал как лёгкую беседу, как будто они просто знакомились друг с другом на шашлыках или во время бейсбола, хотя Питер видел, как он помечает пункты в своём списке.

Наконец, он спросил о родителях, и Питер дал ответ, который репетировал годами. Его мать жила в северной части штата. Отец жил где-то на юге. Они расстались десять лет назад, и Питер не поддерживал с ними отношений. Он быстро кивнул, показывая, что на этом его ответ закончен, но следователь наклонил голову и подался вперёд.

“Твой отец. Он был полицейским, не так ли?”

“Да. Так”.

“Девятнадцать лет на службе. Он получил травму? Что случилось?” - следователь начал листать свои записи, и Питер почувствовал, как учащается его пульс. Он подозревал, что этот человек уже всё знает.

С другой стороны, департамент полиции был настолько большим, с таким количеством информации, что какие-то детали можно было и упустить. Ничего из того, что произошло в Гилламе, не имело связи с работой Брайана.

“Он досрочно вышел на пенсию по причине личного характера”.

“Да? И что это была за причина?”

Питера предупреждали, что их вопросы не ограничены никакими лимитами. На психологическом тесте его спросили, встречается ли он с кем-либо. С мужчиной или женщиной? Как бы он себя чувствовал, если бы его потенциальным напарником была женщина? Как насчёт геев или лесбиянок? Как насчёт черных, латиносов, азиатов? Он думал, что подобные вопросы являются незаконными.

“Мы не поддерживаем отношений”.

“Вопрос не об этом”.

“Он рано ушёл на пенсию, потому что хотел изменить свою жизнь. По крайней мере, я думаю, что именно поэтому. Но вам надо спросить его. Он переехал на юг, когда мне было пятнадцать лет. Всё это время я жил у своего дяди”.

“Твоего дядю зовут Джордж Стэнхоуп?” - сказал следователь, и Питер почувствовал, как у него похолодело внутри.

“Да”.

“А твоя мать живёт на Шестой улице в Саратоге?”

“Я не знаю” - сказал Питер. По крайней мере, это было правдой.

“Она была арестована в 1991 году и обвинена в покушении на убийство. Мужчина, в которого она стреляла, был вашим соседом, лейтенантом полиции Нью-Йорка, во время происшествия не на дежурстве. Её признали невиновной по причине психического расстройства. Дело закрыто. Так?”

Питер молчал, его сердце громко стучало.

“Мне было четырнадцать лет. Я не был знаком с большинством деталей происшедшего”.

“Она использовала оружие твоего отца, так?”

“Да, думаю что это так”.

“Ты думаешь, что это так” - следователь отложил свои записи в сторону - “Ты с блеском прошёл письменный экзамен. Без проблем прошёл все медосмотры. У тебя хорошие оценки в дипломе”.

Питер ждал, чем это кончится.

“Но при прохождении психологического теста мы заметили аномалии. Я говорю о твоём психологическом тесте, Питер. Не о тесте твоей матери или отца. Твоём”.

Питер знал, что его тестируют. Психологический тест состоял из тысячи вопросов и длился шесть часов.

В какой-то момент его попросили нарисовать дом, дерево, самого себя. Потом он вспомнил, что забыл нарисовать ручку на входной двери. Как он может войти в дверь без ручки? Что касается автопортрета, то он нарисовал себя в шортах и майке для бега, а потом подумал, что надо было нарисовать костюм и галстук.

“Личное дело твоего отца также вызывает беспокойство. У него есть запись об употреблении алкоголя на дежурстве. Январь 1989 года”.

“Я не мой отец. Я давно его не знаю”.

“У дяди Джорджа тоже есть кое-какие записи в личном деле. Всякие мелочи, но их необходимо упомянуть”.

Питер посмотрел в узкое окно и попытался собраться с мыслями.

“Я никогда не делал ничего плохого. Я подал заявление о приёме на работу. Не моя мама. Не отец. Не дядя. Так что их история не имеет никакого значения, важна только моя”.

“Возможно” - сказал следователь - “Возможно так и есть. Зависит от многих обстоятельств”.

Питер ждал ответа две недели. Месяц. Шесть недель. Он слышал, что скоро начнётся новый учебный год в академии, и если его имя вовремя не будет добавлено в список одобренных новобранцев, то ему придётся этот год пропустить.

Кейт наслаждалась своей работой, несмотря на необычное рабочее время, несмотря на то, что ей приходилось видеть на месте преступления, ползая в темноте на четвереньках со своим черным фонариком в поисках следов и кровяных пятен.

“Что с тобой?” - спросила Кейт.

Они пошли в кино, но несколько раз, когда она смотрела на него в мерцающей темноте, Питер сидел, как будто не видя экрана. Не прошло даже полфильма, когда он взял её за руку и потащил по проходу в вестибюль, а потом в холодный воздух улицы.