Спросишь опять - отвечу “да”

Кейт сразу же представила Питера на Джефферсон Стрит на Дне Благодарения, Рождестве, прочих праздниках, сидящим на диване между её сёстрами, встающим, чтобы заправить кофеварку, вытаскивающим подарки из-под ёлки и выкрикивающим имена.

Джордж тоже мог бы приехать, может быть. Розалин. Посмотрите на счастливый конец этой ужасной истории. Это была история на века, но без трагического финала, без жертв.

“Я всё ещё беспокоюсь о ней” - сказал Фрэнсис - “Твоя мама тоже. Теперь, когда она живёт самостоятельно, мы не получаем сообщений о её состоянии”.

“Ты имеешь в виду мать Питера? Он не видится с ней много лет. Он не упоминает о ней. Она больше не имеет никакого значения”.

“Не имеет значения? Кэти, любимая - она родила его. Она всегда будет иметь значение”.

После этих слов Кейт вспомнила о женщине, стоявшей в раме дверей уборной Dunkin’ Donuts на Хэллоуин. Её лицо было бледным и измождённым, а выражение в глазах - диким.

Она вспомнила Анну Стэнхоуп, сидящую в машине на 103-й улице с выключенным двигателем, со стаканчиком фисташек на коленях. Проходя мимо, Кейт натянула на голову капюшон и, миновав дом Питера, позвонила ему из тайского ресторана в двух кварталах оттуда.

В другой раз в Риверсайд-парке, где любил бегать Питер, она стояла рядом с деревом в объёмном пальто, которое было слишком широким для её плеч. Кейт заметила её за минуту до того, как Питер прибыл в заранее обговорённое место, от его потной кожи на холодном воздухе шёл лёгкий пар. “Всё нормально?” - спросил он её в тот день.

“Всё хорошо” - сказала Кейт, оглядываясь через плечо, а затем взяла его за руку и повела к реке, чтобы смотреть оттуда на далёкие рождественские огоньки на Нью-Джерсийском берегу.

Она была женщиной, которая хотела причинить ей боль. Женщиной, которая так сильно искалечила её отца, что отец, которого Кейт помнила маленькой девочкой, исчез, и на его месте появился человек, которого она иногда с трудом распознавала. Он никогда не вернулся, тот, прежний отец. Кейт всё ждала и ждала, но он так и не вернулся после этого. По крайней мере, не полностью вернулся.

И это была вина Анны Стэнхоуп. Кейт должна была бояться этой женщины. Она помнила об этом, но всё равно не боялась.

В последний раз она видела её возле своей квартиры, когда Питер жил на другом конце города.

Анна сидела на скамейке возле венгерской кондитерской и хмурилась на прохожих. Её глаза приподнялись, когда Кейт оказалась на противоположном углу улицы, словно чувствуя её присутствие.

Сначала Кейт хотела развернуться и убежать, но потом решила: нет, я не стану убегать. И одновременно почувствовала подступающую ярость.

Их разделяли четыре полосы движения, и Кейт начала пересекать улицу ещё до того, как переключился светофор. Она подняла руки, останавливая движение, и чувствовала себя как Моисей, раздвигающий волны.

Когда Анна встала со своей скамьи навстречу ей, Кейт почувствовала, как смелость покидает её, но стиснула зубы и продолжала идти.

Она распрямила своё тело насколько могла, чтобы казаться больше, как её отец той ночью. Зимнее солнце светило холодом, и в замёрзшем водостоке застряли окурки, фантики и шариковая ручка.

“Чего тебе надо?” - спросила Кейт, подойдя достаточно близко, чтобы Анна её услышала.

Вход в метро был всего в нескольких шагах. Если бы ей понадобилось, она могла бы в любой момент исчезнуть там внизу, и появиться где-то далеко, в центре города, притворяясь, что этой встречи никогда не было.

Потом бы она вернулась домой на такси и старалась бы избегать этого поворота как минимум неделю.

“Я хочу поговорить с Питером” - сказала Анна - “ И надеюсь, что ты поможешь мне в этом”.

“Я? Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?” - Кейт засмеялась, и тут же закашлялась от собственного смеха - “У тебя хватает совести меня о чём-то просить?”

Кейт сделала шаг поближе к Анне.

“Держись от него подальше” - сказала она низким хриплым голосом - “И держись подальше от меня. Он не хочет тебя видеть”.

Анна вдохнула, словно собираясь что-то сказать, но Кейт уже ушла, снова пересекая улицу на красный свет.

СОБРАНИЕ

15.

То, что сделал с Анной в двенадцать лет их сосед, мистер Килкойн, продолжалось пока ей не исполнилось шестнадцать, и она не уехала в Англию.

Он появлялся у них дома с пригоршней бантиков или платьем, которое надо было подшить, и спрашивал, не может ли она прийти помочь с его маленькими дочерями. Он не умел обращаться ни с бантиками, ни с косичками.

Миссис Килкойн умерла от болезни желудка в том же году, когда мать Анны вошла в бурную воду на пляже Киллини, во всей одежде и обуви, за три дня до Рождества в 1964 году.

Она оставила после себя перламутровую брошь и несколько банкнот на каминной полке.

В первый раз пойдя с мистером Килкойном, они едва миновали камень, обозначавший границу его земли, когда он сказал: “Подожди минутку, Анна”.

Мистер Килкойн схватил её за плечо и бедро, притянув к себе. Это было похоже на объятие, за исключением того, что Анна не обнимала его, а он дрожал, сжимая её крепче и крепче, и дрожь становилась всё более сильной. Что-то происходило с ним под одеждой.