Спрут

Глаза девушки наполнились „слезами. Она поцеловала его в губы. Попыталась улыбнуться, но вид у нее был несчастный. Потом неожиданно схватила его за левую руку, сняла с нее часы.

— Иди,— сказала она.— А это я возьму себе. Хочу, чтобы у меня было хоть что-то твое. На случай, если мы с тобой никогда больше не встретимся.

ОПЕКУНСТВО

Комната была погружена в полумрак. Каридди распаковывал большую коробку, из которой появился светловолосый пупс с голубыми глазами.

— Смотри,— проговорил он,— какой замечательный подарок я тебе принес.

Маленькая Грета, забившись в уголок, никак не реагировала— не пошевелилась, не произнесла ни слова. Сицилиец лез из кожи вон, чтобы завоевать ее симпатию. На следующий день было назначено заседание суда по делам несовершеннолетних, на котором должен был решиться вопрос об опеке над девочкой. Для Тано невероятно важно было ее хорошее к нему отношение. Один ее враждебный жест, одно слово могли все испортить.

Но Грета никак не поддавалась. Бледная, со взглядом, устремленным в пустоту, скрещенными -на груди ручками, словно она хотела защититься от этого чужого человека, в льстивом тоне которого чувствовалась скрытая угроза.

Как раз в тот момент, когда Тано протягивал ей куклу, с лестницы донеслись резкие крики. Двое телохранителей-сицилийца силой удерживали Каттани, требовавшего впустить его в квартиру.

— Нам приказано не пускать тебя!

— Мне нужно увидеть , девочку! — в бешенстве кричал комиссар.

Один из стражей, со шрамом на правом виске, попробовал подножкой сбить его с ног. Коррадо, пытаясь сохранить равновесие, пошатнулся, и, воспользовавшись этим, тот хватил его кулаком в солнечное сплетение.

-- Убирайся отсюда, если не хочешь, чтобы тебе переломали все кости! — прорычал второй телохранитель.

Каттани пыхтел, как разъяренный бык. Пригнув голову, он бросился на охранников, но еще немного — и ему бы крепко досталось, если бы наверху, на лестничной площадке, не появился Тано.

— Прекратите! — заорал он.

Оба мгновенно ретировались. Тано спустился на несколько ступенек, прямой как палка, надутый от важности.

— Да кем ты себя вообразил? — крикнул он комиссару презрительным тоном.— Строишь из Себя какого-то ангела-мстителя, а сам всего лишь жалкий, нищий легавый!

— Тано Каридди! — Голос Каттани зловеще прогремел по всей лестнице.— Ты можешь взять Грету, можешь захватить. банк, но запомни: спокойной жизни не жди. Я тебе не дам передышки, будупреследовать тебя повсюду. Даже в преисподней. — Каттани резко повернулся на каблуках, лицо его потемнело. Сделав несколько шагов, он обернулся и с мрачной усмешкой повторил:—Даже в. преисподней.

На следующий день состоялось заседание суда по делам несовершеннолетних. Судья пригласила войти Грету и посадила ее рядом с собой, Некоторое время ушло на обычные формальности, потом наконец перешли к сути дела.

Женщина-судья с ласковой улыбкой обратилась к Грете:

—Послушай, дорогая. Ты знаешь этого господина, который сидит вон там?

Она указала на Тано.

Девочка еще, больше нахмурилась. На какую-то долю секунды подняла глаза и увидела застывшего как статуя Тано.

— Да,— пробормотала Грета.— Это Тано.

--  А теперь скажи мне,—. ободряющим тоном продолжала судья,— любишь ли ты его?

Последовала долгая пауза. Девочка не отвечала. То и дело она поднимала глаза и смотрела в первый ряд, где сидел Коррадо.

Обеспокоенный тем, что молчание может негативно подействовать на судью, адвокат Тано поднялся и сказал:

— Ваша честь, я не понимаю такой настойчивости. Доктор Каридди всегда заботился о девочке. А кроме того, он единственный, кто просил назначить его опекуном Греты Антинари.

Судья покачала головой.

— Нет, не единственный.

Как, разве об опекунстве над девочкой просил еще кто-то другой? Это был совершенно неожиданный поворот дела. По залу пронесся шепот. Но кто решился потягаться с Тано Каридди?

Из задних рядов поднялся пожилой, слегка сутулый мужчина. Каттани обернулся и увидел знакомое жизнерадостное лицо Бернардо — монаха, который раскрашивал фигурки для рождественских яслей. Рясы на нем больше не было.

— Это я просил доверить мне девочку,— произнес он.— Моя фамилия Де Кристофорис. Я покинул монашескую обитель и создал здесь, в Милане, приют для сирот и детей, оставленных родителями. — Он послал девочке веселую улыбку.— Грету я хорошо знаю, ваша честь. Несколько месяцев она находилась в монастыре на моём попечении.

Его голос пробудил в памяти девочки радостные воспоминания. Теперь она хорошо, вспомнила бывшего монаха.' Она вскочила и побежала к нему, обняла за шею и жалобно попросила:

— Возьми меня к себе, возьми меня!

После этой столь красноречивой сцены все сомнения судьи развеялись.

— Я приняла решение,— объявила она.— Девочка передается под опеку синьору Де Кристофорису, а принадлежавшие ей сорок процентов акций банка будут находиться под контролем доктора Каридди.