Спуститься на землю (Колонизация — 2)

На следующий день Моник по пути из университета остановилась у зеленщика, чтобы купить немного салата и лука. Она собиралась отнести овощи владельцу, когда в магазин вошла женщина на год или два старше ее - невысокая и коренастая, с отчетливыми зачатками усов. “Моник!” - воскликнула она. “Как дела, дорогая?” У нее был хриплый, сексуальный голос, совершенно не вязавшийся с ее невзрачной внешностью.

“Бонжур, Люси”, - сказала Моник подруге своего брата. “Я надеялась встретить тебя в скором времени. Мне так много нужно тебе рассказать ”. Она изо всех сил старалась говорить как женщина, готовящаяся обменяться сплетнями со знакомым.

“Я вся внимание, и мне тоже нужно тебе кое-что сказать”, - ответила Люси таким же тоном. “Просто дай мне купить немного чеснока, и я сейчас подойду к тебе”. Она выбрала связку ароматных головок, пока Моник расплачивалась за то, что хотела. Моник вышла к своему велосипеду и ждала возле него. Она могла говорить более свободно на улице, чем где-либо в помещении. Кто мог предположить, где нацисты могли установить микрофоны?

Люси вышла через пару минут, ворча по поводу цен, которые назначил бакалейщик. Они были не такими уж плохими, но Люси любила поворчать. Она полезла в сумочку и достала солнцезащитные очки. Возможно, она думала, что в них она выглядит гламурно. В таком случае, она ошибалась. Может быть, с другой стороны, она просто хотела побороть яркий свет. Даже ранней весной марсельское солнце могло дать представление о том, какими будут великолепные летние дни.

Моник огляделась. Никто не обращал внимания больше, чем обычно люди уделяли паре женщин, болтающих на улице. Проезжавший мимо на велосипеде мужчина свистнул им. Его было легко игнорировать. Глубоко вздохнув, Моник сказала: “Немцы могут прослушивать твой телефон, по крайней мере, когда ты и Пьер разговариваете со мной”.

“А”. Люси кивнула. “Я знала это. Я хотела предупредить тебя об этом”. Она нахмурилась. “Нацисты с каждым днем становятся все более неприятными”.

“О, разве они не просто!” Сказала Моник. Люси предоставила ей идеальную возможность для всего остального, что у нее было на уме, и она продолжила использовать ее: “Я думаю, всем было бы лучше без одного конкретного нациста”.

“Dieter Kuhn.” Люси произнесла это имя без колебаний и с большой уверенностью: настолько, что Моник задалась вопросом, были ли у Пьера и его друзей - людей и не только - микрофоны в ее квартире тоже. Люси продолжала: “Возможно, это можно устроить. Я не говорю, что это наверняка возможно, но возможно. Это зависит от того, сможем ли мы найти путь, который не указывает прямо на нас самих”.

“Если ты сможешь это сделать, это было бы замечательно”, - сказала Моник. “Если нет, я постараюсь придумать что-нибудь другое”.

“Некоторых людей нужно убивать”, - сказала Люси как ни в чем не бывало. Моник поймала себя на том, что кивает, прежде чем задалась вопросом, что она делает, общаясь с людьми, которые говорят подобные вещи. У нее не было выбора, но этого было бы недостаточно, чтобы удовлетворить ее священника - не то чтобы она уже давно была на исповеди. И, кроме того, именно она хотела смерти немца.

Но она могла быть не единственной, кто хотел его смерти. “Если бы ты мог устроить так, чтобы Ящерицы выполнили эту работу ...”

“Это может быть”, - сказала Люси. “У них не всегда хватает духу убивать, но некоторые из них, без сомнения, это делают. Я думаю, они меньше отличаются друг от друга, чем люди, но и не все они одинаковы. Возможно, я знаю одного-двух мужчин, у которых дела шли бы лучше, если бы этот любопытный нацист не совал нос в их дела ”.

Как раз в этот момент по другой стороне улицы пробежала Ящерица. Люси резко заткнулась. Моник подумала, был ли он одним из мужчин, которых имела в виду компаньонка Пьера. Прежде чем она успела спросить, она уставилась на кое-что еще: Ящерица выгуливала на поводке длинношеее, четвероногое, чешуйчатое существо, ни за что на свете не похожее на пуделя или борзую. Указывая на это, она сказала: “Ради всего святого, что это за штука?”

“У этого есть название. Я слышала его, но забыла, что это такое”, - ответила Люси. “Мужчины из флота завоевания были здесь, чтобы заняться бизнесом. Колонизационный флот также привез сельскохозяйственных животных и домашних любимцев, подобных этому ”.

“Уродливая маленькая штучка, не так ли?” Сказала Моник.

“Который, Ящерица или домашнее животное?” Спросила Люси, чем вызвала смех у Моник. Подруга ее брата продолжала: “Я веду с ними дела, но это не значит, что я должна их любить. Au contraire .” Моник кивнула, а затем задумчиво посмотрела на Люси. Это было первое доверие, каким бы незначительным оно ни было, которое она смогла вспомнить, получив от нее. Начала ли Люси наконец доверять ей? И если Люси была такой, что это говорило о Моник? Что она была тем человеком, которому женщина контрабандиста наркотиков могла бы доверять? Она надеялась, что сможет думать о себе как о чем-то лучшем, чем это.