Среди дыма и огня

Въехали на площадь. Автомобиль остановился у длинного белоснежного здания с колоннадой. Это и было Дворянское собрание, в котором генерал Май-Маевский развернул свой штаб.

Петя быстрыми движениями поправил ремень, воротник, пригладился, приосанился. Бафтоловскому этого делать было не надо – его кожаный лётный костюм не мялся и смотрелся на нём как влитой. Они быстро взбежали по лестнице на второй этаж. Там их встретил адъютант в чине капитана, молодой человек немногим за двадцать, «прилизанный», с участливым взглядом, и сразу затараторил:

– Из Белгорода? От Николай Степановича?7 Как обстановочка? Его превосходительство ожидает вас.

Пете он отчего-то сразу не понравился. Было в его манере держаться и говорить что-то наигранное, театральное.

Его Превосходительство, генерал Владимир Зенонович Май-Маевский, сидел в кабинете над какими-то бумагами. Его крупное лицо блестело от пота – в кабинете было душно. Прямо на столе среди бумаг стоял штоф водки и большой лафитник. Когда командующий поднял глаза на вновь прибывших, Петя отметил его усталый вид и большие мешки под глазами. Тем временем его пилот выступил вперёд и лихо отрапортовал:

– Штабс-капитан, командир пятого авиаотряда Бафталовский, младший унтер-офицер Теплов из штаба Первой пехотной дивизии, со срочным донесением!

Май-Маевский устало и тяжело вздохнул.

– Что там у вас?

– Красные планируют наступление. Здесь, в пакете – данные авиаразведки и нашей агентуры у красных.

– Ну и славно! Пусть полезут, мы их всех наделим землёй, по справедливости. О вас, господа – наслышан. Теплов? Не вы ли уходили из Ростова в первый поход?

Петя смутился. Это было неожиданно.

– Так точно, Ваше Превосходительство. Принимал участие в 1-м и 2-м Кубанском походах.

– Герой! И вы тоже, Бафталовский. Где устроились?

– Пока нигде, ваше превосходительство. Нас встретил поручик Смирнов из 1-го Дроздовского полка, и сразу доставил сюда. Ждём дальнейших распоряжений.

– Отдыхайте. Завтра в десять утра – у меня.

– Слушаемся!

Смирнов отвёз их в гостиницу на Сумской. Там, за обеденным столом, словоохотливый поручик с совершенно простым, открытым русским лицом, под стать своей фамилии, продолжил засыпать их последними и не очень новостями.

– Вы, господа, даже не представляете, какой здесь ад царил при большевиках. Всем управляла «чрезвычайка». Они устроили пыточную на Чайковской улице, брали цвет Харькова, пытали и убивали с размахом. Палачествовал бывший столяр, Саенко. Форменный садист. А подручными, говорят, были китайцы. Снимали скальпы, «перчатки» с кистей рук. Мы поймали нескольких, так их мещане чуть на куски не разорвали. А Саенко скрылся8.

– Нелюди, – резко обронил Бафталовский. – Ненавижу.

Петя промолчал. Таких рассказов он наслушался достаточно и давно перестал удивляться той жуткой пене, что выплеснула война на всеобщее обозрение. Но он был твёрдо убеждён, что каждому палачу, каждой сволочи непременно воздастся по заслугам, если не в этой жизни, то за гробом. Когда же порой накатывала лютая злоба, то Пете снился или представлялся наяву отец Афанасий и грозил ему кулаком.

– Зато, господа, как нас встречали! – продолжал свою речь поручик, уже захмелевший от рюмки водки. – Это было невероятно! Звонили колокола, дамы забрасывали нас цветами, юные гимназистки просто визжали от восторга. И до сих пор местные дамы не дают нам, офицерам, проходу. То и дело приходится наносить визиты. Желают-с послушать о геройствах. А иногда-с, если дама оказывается одинока… Ну, вы понимаете. Советую не пренебрегать-с.

После перекуса Пете захотелось прогуляться, в то время как поручик с Бафталовским всерьёз нацелились на вторую бутылку «Смирновской». Выйдя на Сумскую, Петя зашагал куда глаза глядят, любуясь храмами и зданиями, и нарядными харьковчанами, наслаждаясь и солнцем, и свежим воздухом с лёгкой примесью лошадиного амбрэ от многочисленных экипажей.

Осматривая великолепный Никольский храм, Петя внезапно ощутил на себе чей-то взгляд. Осмотревшись, он заметил юную, лет двенадцати-тринадцати, гимназистку, со слегка растрёпанной куделью светлых волос и удивительно умными, проницательными глазами. Именно она смотрела на Петю. Рядом с ней стояла высокая дама, она держала зонт от солнца и была, должно быть, мамой девушки. Заметив, что и он теперь смотрит на них, они подошли. Дама заговорила с ним мелодичным, располагающим к себе голосом.

– Простите, господин офицер, какого полка будете? Такая у вас немного необычная форма…

– 1й офицерский генерала Маркова полк. Я не офицер. Младший унтер-офицер, Пётр Теплов, к вашим услугам.

– Мария Владимировна Кнорринг, а это моя дочь, Ирина9. Мы удивились, увидев как вы юны! Сколько же вам лет?

– Девятнадцать.

– Откуда вы родом?

– Из Ростова.

– Ах, да это совсем рядом. Мы как-то проезжали Ростов по пути на воды. Это было как в другой жизни. Но ведь у вас давно возстановлена нормальная жизнь, не так ли?

– Да, уже больше года без большевиков. Но я редко бываю дома. На фронте с февраля восемнадцатого…