Среди огнистых камней

– Маша,– позвал Горг,– ты помнишь это? – Я кивнула. – Ты знаешь, я тогда был не прав. Я не знал в то время, что значит боль. И не только физическая, как теперь, когда тебя нет рядом. Я думал, что моя боль, связанная с потерей иронгов, это просто ранка на пальце, которая заживет через пару дней. Но она разрослась в незаживающую рану. Я не мог смириться, не признавал утрату, полагая, что смогу все исправить, создав новую жизнь, втянув тебя в свои нерешенные проблемы. Но, позже, я осознал, что сделал с собой и с тем миром, – его лицо на миг исказилось от признания своей трагической ошибки. – Я стал это понимать еще сидя в ловушке Ра-Ойла. У нас с тобой была словесная перепалка, как и с ним. Именно тогда я догадался, что моя боль не исчезнет, так как я поступил опрометчиво во всем. Мне не надо было их создавать, я не был готов к этому,– он отчаянно посмотрел в глаза Раулю, не стесняясь высказываться при нас всех, хотя большинство сказанного было адресовано только ему. – Мне казалось, что с моим умом мне все под силу, но я не знал тогда, что я… что я…, я ребенок, как и Маранта,– он не отрывал своего взгляда от его черных глаз, и они оба плакали без слез. – Я поиграл в создателя и забыл о них,– закончил он тихо.

Потом резко встал и ушел, оставив нас в гнетущей тишине. По моим щекам текли слезы, Маранта сидела очень грустная, не вполне понимая, что здесь произошло. Рауль поднялся, коснулся губами моей головы и последовал за Горгом. Егор был расстроен. Я подошла к раковине и ополоснула лицо, смывая слезы. Я не хотела плакать, я собиралась всегда быть счастливой, раз Рауль со мной. В полном молчании я допила свой чай, и успокоилась. Маранта вдруг обняла Егора, и прижалась к его телу. Его переживания легко передались ей. Егор тоже опустошил свою чашку. Мы ждали Рауля. Они вернулись минут через пять. Оба были немного сконфужены, но их лица были открыты к новым делам, разговорам и к новой жизни. Горг подошел ко мне, и, поцеловав мою голову, как и Рауль, сказал:

– Прости, что расстроил тебя. Это вышло не нарочно.

– Нам пора заняться своими делами, Горг. Мы потом еще увидимся. Может, ты снова понадобишься Маранте,– с доброй улыбкой предупредил Рауль.

– Я согласна,– тут же отозвалась она. – Мне здесь нравится.

– Пойдемте,– повторил Рауль.

– Пока, Горг,– я обняла его.

– До встречи,– проронил Егор.

А Маранта со всей своей непосредственностью чмокнула его щеку.

Рауль перенес всех нас в замок, прямо в зал, где тоже завтракали Рикро, Алек, Джек, Борис. Они с полными ртами обрадовано закивали нам. Я села к ним за стол, хотя завтракать не собиралась, Рауль присел тоже. Егор в задумчивости стоял, сомневаясь, садиться или уйти, но общительная Маранта хотела побыть со всеми, и он пристроился на самом краю стола. Мне не терпелось порасспрашивать Рауля о Горге.

– Рауль, неужели он сам осознал все это? – тихонько спросила я.– Что ты ему сказал? Ты его успокоил?

– Да, Маша, я вел себя с ним, соответственно его возрасту. Я обнял его и утешил, ему стало лучше. Я чувствую к нему другую любовь. Раньше я любил его как старшего брата, я восхищался его талантом, его умом. Но теперь, я люблю его как младшего брата, как человеческого младшего брата, даже в чем-то как сына. Мне хочется защитить его.

За столом все прислушались, догадываясь, что опять что-то произошло. Внимательный взгляд Джека по очереди изучал нас, собирая информацию в собственную копилку мудрости. Он не торопился с выводами, он был слишком благоразумен для этого. Из его уст ни разу не прозвучали осуждающие слова, хотя он являлся свидетелем того, как Горг был готов уничтожить весь его мир.

– Ему наверно самому трудно понять, что такое ребенок. Ведь он их тоже не знал, и не мог себя к ним причислить? – предположил Джек.

– Понимаешь, Джек, среди основателей никто не видел и не знал, что такое дети,– Рауль смотрел в глаза Джеку, стараясь донести ему свою мысль. – Я оставил его, полагая, что он такой же взрослый, как и я, что он способен нести ответственность за свои создания и за свои поступки. Я не видел в нем ребенка, и не мог увидеть, потому что не знал о них, пока не попал на Землю. Но и тогда эта мысль не зародилась в моей голове. Мы все считали, что Горг испорчен собственной значимостью, ведь он превосходил всех нас по уму. Он был высокомерен, непоследователен, но всегда гениален. И не только мне трудно было разобраться, что к чему. Лично я считал, что его место в тонгуре, так как он не заботился о восстановлении своих тканей. Но оказалось, что восстановление ему не требуется. Тонгур оказался бесполезным. Он так мастерски работал, что его ткани либо оставались на месте, либо быстро восстанавливались. Исключением является его сердце в Марии. И никто не знает, почему так произошло. Тонгур не захотел наращивать его вновь, поэтому он испытывал боль. Тонгур посчитал, что его сердце на месте и Горг здоров. Но до сих пор загадка – почему он страдал в этом целительном месте.

– Рауль, может, ему необходимо познакомиться с нашими детьми, чтобы понять себя? – с заботой спросил Джек.