Читаем Средневековая философия и цивилизация полностью

«Несмотря на то что эти (то есть различные формы правления) различны в некотором отношении… тем не менее первое место удерживает „королевство“, где властью управлять наделен один, „аристократия“, что означает правление лучшими, когда властью управлять наделены несколько человек. Соответственно, лучшая форма правления заключается в государстве или королевстве, где одному дается власть осуществлять руководство над всеми; в то время как ему подчиняются другие, обладающие руководящей властью. И все же правление такого рода разделено между всеми, как потому, что все могут быть избранными для того, чтобы править, так и потому, что правители выбираются всеми. Поэтому это лучшая форма государственного устройства: частично королевство, поскольку во главе всех стоит один человек; частично аристократическая, поскольку несколько лиц облечены властью; частично демократическая, то есть правление народное, поскольку правители могут избираться народом, а народ имеет право выбирать себе правителей»[260].

В этом отрывке, написанном приблизительно в 1250 году, утверждаются следующие политические принципы: всеобщее право голоса, право наискромнейшего гражданина возвыситься до высочайшей власти, одобрение законом добродетелей и достоинства личности, репрезентативная и избирательная монархия и право народа делегировать самым достойнейшим этот священный дар Бога, называемый властью.

Этот полный глубокого смысла текст содержит в сжатой форме, в latin lapidaire, значительное число проблем, из которых мы рассмотрим лишь немногие.

Во-первых, поскольку государство должно служить благу индивидуума, необходимо, чтобы те, кого воля народа ставит во главе, непременно обладали интеллектом и достаточной моральной целостностью, чтобы видеть и понимать общественные интересы и содействовать им. Таким образом, необходимо понимающее правительство. Причиной, по которой ему придается столь высокое место в структуре жизни индивида[261], также состоит в руководящей роли верховной власти в общественной жизни. Система делегирования власти будет более совершенна в зависимости от того, насколько она следит за тем, чтобы власть попадала в руки наиболее этого заслуживающие или, скорее, в самые добродетельные, говоря средневековым языком. И опять же человек действия должен находиться под руководством человека понимающего; ведь «в руководстве делами людей крайности возникают из-за того факта, что человек, стоящий во главе, в действительности головы не имеет. Те, кто выделяется в силе понимания, есть прирожденные лидеры», – in regimine humano inordinatio provenit ex eo quod non propter intellectus praeeminentiam aliquis praeest («хаос в правлении людей связан с тем, что некто является главным не в силу превосходства разума»)[262].

Вот почему наиболее совершенной формой делегирования власти является избирательная система; поскольку, как Фома пишет в своем комментарии к «Политике» Аристотеля, выборы есть работа разума[263] и средство выбирать самого достойного.

Такие выборы касаются монарха, а также его министров в правительстве, которых Фома включает в свою составную форму правления без определения их функций.

И наконец, Фома ставит условие для осуществления народных выборов: необходимо, чтобы народ был достаточно информирован о поставленных на карту вопросах, и впоследствии он должен получить политическое образование, обучение гражданству. Так, соглашаясь с Августином, он говорит: «Если люди обладают чувством меры и ответственностью и являются самыми усердными хранителями общего благосостояния, правильно будет ввести закон, позволяющий таким людям выбирать собственные магистраты для управления всеобщим благосостоянием. Но если, по прошествии времени, те же самые люди становятся коррумпированными настолько, что продают свои голоса и вверяют правление негодяям и преступникам, тогда такие люди должным образом лишаются права назначать своих должностных лиц, и право выбора переходит к другим хорошим людям»[264]. Здесь опять мы видим, как всегда, как начинает действовать наш основополагающий принцип: народное избирательное право должно вносить свой вклад в осуществление в государстве всеобщего блага. Если само по себе всеобщее избирательное право наносит ущерб, его осуществление должно быть приостановлено.

V. Составление законов – весьма важный атрибут верховной власти; естественное и гуманитарное право

Как верховная власть, какая бы она ни была, выполняет свои функции? В соответствии со схоластической философией, существенным атрибутом, который способствует правительству в выполнении его миссии, является возможность создавать законы. Создавать законы для других действительно есть самая естественная форма приказа.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука
Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука