Срок истекает на рассвете. Черные цветы Френсиса. Цивилизованные джунгли. Актеры-любители. Утром, в день святого Патрика. Десять нитей. «Шутка»

— Ладно, — произнес шериф. — Мы еще раз все проверим, и я отпущу вас. Итак: револьвер принадлежит мистеру Киту Эдмунду?

— Точно. Это подарок фронтового друга.

Шериф кивнул головой.

— А кобуру вы заняли в моей канцелярии для этого спектакля?.. — заключил он несколько растерянно.

Жена Гая Каннингхэма выполняла в нашем театре крайне неблагодарную роль — занималась реквизитом. Сама природа как бы создала Лилиан Каннингхэм для этой работы. Средних лет, бесформенная, похожая на мышь, хотя и не маленького роста, с постоянно растрепанными волосами и плохо сидящими на ней платьями. По-видимому, она была идеальной женой для доктора Каннингхэма — никто другой не смог бы с ним ужиться. А он, как и все остальные, казалось, едва замечал ее существование. За последние три часа к ней проявили больше внимания, чем за предыдущие две зимы, проведенные ею на острове. Ей без конца подносили всякие успокоительные капли; человек шесть предложили отвезти ее домой — но она захотела остаться со всеми.

— Насколько я понял, мистер Эдмунд после каждой репетиции забирал револьвер и кобуру к себе домой? — спросил шериф.

— Точно, — ответил Кит.

Ему поручили эту роль потому, что он был смуглым, стройным и красивым. Не представляло большого труда придать ему еще и несколько демонических черт.

— Когда я принес кобуру и револьвер сегодня вечером, то положил их на стул за кулисами, — заявил Кит.

Под словами «за кулисами» мы подразумевали те части комнаты направо и налево от сцены, которые были отделены портьерами от остальной территории комнаты.

— Вы уверены, что револьвер в тот момент не был заряжен?

— Я постоянно проверяю револьвер — он не был заряжен, — ответил Кит.

Шериф посмотрел на миссис Каннингхэм и спросил вежливо и несколько смущенно:

— Вы зарядили револьвер холостыми патронами, не так ли?

— Да, — ответ ее прозвучал тихо, но без тени колебания. — Мы держим холостые патроны в шкафу в запертом ящике. Я вынула оттуда две штуки и вложила в револьвер. Перед самым началом репетиции я положила револьвер и кобуру на стол, стоящий на сцене.

— А много времени прошло между тем как вы зарядили револьвер и положили его на стол?

— Минут десять, может быть, пятнадцать.

— И вы уверены, что патроны, которые вы положили, были холостыми?

— Я узнала бы настоящую пулю. Да у нас в ящике и не было настоящих.

— И сейчас в ящике только холостые патроны, — подтвердил шериф. Он посмотрел на Гранта. — Ваши актеры, как правило, не разгуливали по сцене и не стреляли из револьвера, а?

Грант вскочил на ноги.

— Ничего подобного! На первых репетициях было несколько случаев баловства с оружием, но поступили жалобы на шум. Тогда я сказал миссис Каннингхэм, чтобы она заперла патроны на ключ и вынимала по две штуки на репетицию. Я настаивал пользоваться на репетициях заряженным револьвером, желая приучить актеров к звуку выстрела. Но сегодня, впервые за месяц, выстрел раздался не во время репетиции.

Фрэнк поднял голову. В нем не осталось ничего от завзятого шутника. Он еле слышно проговорил:

— Я просто хотел пошутить. Все это было шуткой.

— Если бы вы не выстрелили, — спросил шериф, — то эта пуля во время репетиции попала бы в мистера Данкена?

— Кхм… — Издал неопределенный звук Грант. Он посмотрел на меня. Никто ничего не сказал, но в этом не было необходимости. Я знал, о чем они думают.

— Ладно, — сказал шериф. — На сегодня достаточно. Можете расходиться по домам. Мне придется взять мистера Лесли с собой в город и задержать его. А вас, мистер Данкен, я попрошу остаться на минутку.

— Меня? — все начали подниматься с мест и уходить. — Простите, — возразил я, — но мне нужно проводить домой миссис Шервин…

— Я провожу Пэгги, — заявил Кит.

Она вышла вместе с ним, и мне ничего больше не оставалось, как посмотреть им вслед…

Шериф неторопливо раскуривал трубку. Погасив спичку, он сказал:

— Насколько я понял, по ходу действия из этого револьвера стреляют в вас?

— «Прямо в сердце», — ответил я, и на сей раз мне не понравилось, как прозвучала эта цитата.

— Вам повезло, — произнес шериф. — По крайней мере, сегодня. — Он выпустил небольшую затяжку дыма. — Кто-нибудь в этой компании хотел бы видеть вас мертвым?

— Что такое? — воскликнул я.

— Кто-то зарядил револьвер настоящей пулей. Возможно, это был просто несчастный случай; возможно, среди холостых патронов по ошибке оказался настоящий, и миссис Каннингхэм не разобралась в этом. Но такое предположение несколько нереально.

Я все еще не спускал глаз с шерифа. Он продолжал:

— Револьвер лежал на стуле за кулисами в течение десяти — пятнадцати минут. Никто не мог предположить, что из него будут стрелять до начала репетиции. Заменить пулю мог кто угодно!

— Но для чего?

— Чтобы убить вас, — ответил шериф.

Я отправился домой, лег в постель, но сон не шел ко мне. Комната была окутана призрачным лунным светом, а за окном слышался слабый сухой стук пальмовых листьев. Я лежал без сна и пытался разгадать, почему кто-то хотел убить меня.