Срывая покровы с квир политики. Взгляд со стороны лесбийского феминизма

Когда лесбийские феминистки впервые озаботились проблемой транссексуальности, было ясно, что большинство проходящих через операцию было мужчинами. Транссексуальность анализировалась как форма социального контроля и дополнительный доход для врачинь и фармацевток, (Рэймонд 1994) но не как представляющая серьезную проблему для лесбиянок. Однако картина изменилась. В конце 80-ых и в 90-ые лесбиянки начали «переходить», как сторонницы называют процесс изменения из лесбиянки в FTM, и числа, судя по сайтам, конференциям и организациям, которые сейчас основываются, увеличиваются. FTM сеть в Великобритании, основанная Стивеном Уитлом, группа помощи для «транс мужчин», началась в 1990 году, и сейчас имеет 700 членок в Великобритании и есть членки в других двадцати странах. (Уитл 2000) Лори Кук-Даниелс, в США, чья любовница FTM, объясняет, что она думала, что ее ситуация уникальна, до тех пор пока она не поговорила с подругами и обнаружила, что из тридцати лесбиянок в паре, с которыми она разговаривала, три сказали, что одна из партнерок «чувствовала что она транс (FTM)», и четвертая что «Она много лет думала над этим, перед тем как решить оставить свое женское тело и роль.» (Кук-Даниелс 1998) К сожалению, партнерка FTM Кук-Даниелс совершила суицид в 2000 году. Недавнее явление - это «переход» лесбиянок в «гея мужчину». Это возможно новое явление, и особенно популярно среди лесбиянок, которые провели годы практикуя садомазохизм, часто с геями мужчинами. Линеа Дью, редакторка сборника Dagger: On Butch Women (1994), цитирует FTMа Дэвида Харисона, говоря, что почти половина из 250 FTM на американской конференции 1995 года по этой теме, идентифицировали себя как геи. (цитируется по Дью 1998: 210)

FTM транссексуальность жизненно важная проблема для лесбийской политики, потому что большинство женщин, совершающих переход, идентифицировались как лесбиянки, или по крайней мере жили в лесбийском сообществе и были в отношениях с лесбиянками. Приписывание лесбиянкам мужественности исторически было главным инструментом контроля. Лесбийские феминистки в 70-ые развили замысловатую критику способов, которыми мужская культура и ученые стремились уничижать и уничтожить лесбиянок, рисуя их мужественными или просто хотящими быть мужчинами. Многие лесбиянки в 80-ые и 90-ые отвергли феминизм, и занялись модным садомазохизмом или играми в роли буч \ фем, из чего появилось явление FTM транссексуальности. Большинство из тех, кто перешли, несмотря на свое лесбийское прошлое и пылкие декларации, в некоторых случаях, что они были гордыми лесбиянками и не рассматривают смену пола, только пару лет назад, стремятся создать четкое разделение между собой и лесбиянками. Это необходимо, потому что они хотят считать себя «мужчинами» и любая связь с их предыдущим лесбийством будет стремиться разрушить это понимание. Поэтому FTM активистки подчеркивают, что «Нет корреляции между гендерной идентичностью и сексуальной ориентацией.» (Амбойз 2000)

Исследование Холи Девор FTM, которое проведено через интервью с 45 FTM, не поддерживает идею, что существует такое разделение. (Девор 1999) Большинство интервьюируемых состояли раньше в отношениях с женщинами, и во время перехода находились в лесбийских отношениях. 19 участниц делали секс с другими женщинами во время подросткового возраста. 10 из участниц нашли любовниц и идентичности среди женщин, которые определяли себя как лесбийские феминистки в 70-ые и 80-ые. Девор относит вину того, что эти женщины решили быть «мужчинами», а не лесбиянками, на влияние лесбийского феминизма на создание лесбийской идентичности. Лесбийские феминистки считали исполнение гендерных ролей фундаментом мужского доминирования, и поэтому относились критически к лесбиянкам, которые брали на себя эти роли. По словам Холи Девор, это сделало лесбийское сообщество под влиянием феминизма менее дружелюбным местом для лесбиянок, которым нравилось обманываться мужественностью, и кто видел себя бучом. Когда они почувствовали себя исключенными из лесбийского феминистского сообщества, единственной альтернативой было стать мужчиной. Она объясняет, что участницы в ее исследовании, которые были притянуты к лесбийской идентичности на основе старого определения лесбиянки, которое включало в себя маскулиность, чувствовали стыд и отвращение к своим женским частям тела и поэтому не имели желания присоединиться к подругам в прославлении женственности. (Девор 1999: 343) Их дискомфорт в лесбийском сообществе, которое отвергало «мужественных» лесбиянок, был облегчен открытием «социально приемлемого концепта транссексуальности».