Сталин и заговор генералов

Опираясь на поддержку военных учебных заведений, расположенных в Москве, в том числе и на Школу ВЦИК, находившуюся в Кремле; на преданность командующего Московским военным округом Н.Муратова и подчиненных ему войск; на Части особого назначения (ЧОН), наконец, на выступавший в его поддержку кремлевский гарнизон; действуя через Пятакова и Радека на Антонова-Овсеенко; Троцкий мог отдать приказ об аресте Политбюро ЦК, т.е. о «дворцовом перевороте», рассчитывая на Тухачевского, имевшего за собой войска Западного фронта. Но, судя но всему, Тухачевский отказался поддержать Троцкого и взять на себя роль его «шпаги», реализующей «дворцовый переворот». В контексте приведенных выше рассуждений следует вспомнить, что «заговор группы Тухачевского», судя по информации генерала А. фон Лампе да и А.Гучкова, мотивировался «антисемитскими» и персонально «антитроцкистскими» настроениями. Эти настроения, несомненно, усугублялись действиями Троцкого в сентябре — ноябре 1923 г., направленными против Тухачевского. Иными словами, Тухачевский готовил «антитроцкистский переворот», а ему предлагали возглавить «переворот иротроцкистский». Тухачевский в это время считался одной из решающих «антитроцкистских» сил. «Я всегда во всех случаях выступал против Троцкого, когда бывала дискуссия... — заявлял он на судебном процессе 11 июня 1937 г. — Что касается моего выступления против Троцкого в 1923 году, то мною лично был написан доклад по этому поводу и послан в ЦК»¹. Этот факт подтвердил Г.Орджоникидзе на Пленуме ЦК РКП (б) 31 января — 3 февраля 1924 г. «Тухачевский никогда не был троцкистом», — свидетельствовал в свою очередь сам Троцкий^{878 879}.

Действительно, в архиве сохранился доклад Тухачевского на имя Сталина, датированный 23 января 1924 г., в котором он критиковал главкома С. Каменева и начальника Штаба РККА П.Лебедева за отсутствие четкой стратегической доктрины и методов оперативного руководства. «Главное командование и Штаб, — писал Тухачевский, — не имеют определенных взглядов на оперативное руководство. Мы не видим никакой подготовки ни стратегических вопросов, ни тренировки к ней ответственных работников. ...Красная Армия в отношении стратегической подготовки пребывает в варварском состоянии»¹. Странно, однако, что сам Тухачевский, как цитировалось выше, вспоминал о своем «выступлении против Троцкого в 1923 году» и что именно по «этому поводу» им «лично был написан доклад... и послан в ЦК». Следовательно, в докладе нашли отражение мысли и критика в том направлении, которое обнаруживают приведенные выше выдержки из этого доклада. Они косвенным образом соприкасаются с обстоятельствами «кампании» против Тухачевского, инициированной с санкции Троцкого еще в конце августа 1923 г. Выше я уже останавливался на обстоятельствах этой «кампании» достаточно подробно.

Включение в следственные материалы 1937 г. обстоятельств внутриполитической борьбы 1923—1924 гг. и роли в них М.Тухачевского могло полностью разрушить схему следствия и сценарий «генеральского процесса». Таким образом, нет оснований рассуждать о «протроцкистских» настроениях или действиях Тухачевского в 1923—1924 гт. В распоряжении Сталина такой информации не было. Планы использования Тухачевского в качестве орудия переворота, очевидно, могли иметь место в разговорах или на совещаниях сторонников Троцкого. Но исходили не от Тухачевского.

В качестве одной, если не главной причины «политической пассивности» обычно энергичного Председателя РВСР, его «малодушия» называют болезнь. Действительно, в это время Троцкий очень тяжело болел, и болезнь могла бы служить вполне «извиняющим» и объясняющим комментарием к его поведению. Серьезно простудился на охоте еще в октябре 1923 г. В течение ноября Троцкий порой еще находил возможность принимать участие в заседаниях Политбюро, после которых с высокой температурой оказывался на несколько дней прикованным к постели. Однако обострение болезни приводит к тому, что на Политбюро 14 декабря 1923 г. было принято решение предоставить Троцкому отпуск для лечения¹. Ухудшение состояния здоровья «вождя Красной Армии» закончилось 31 декабря проведением нового врачебного консилиума, который пришел к выводу о тяжелом состоянии больного. Было принято решение, рекомендованное Политбюро: «Вождь Красной Армии нуждается в отпуске продолжительностью не менее двух месяцев с полным освобождением от всяких обязанностей для специального климатического лечения»^{880 881}. Троцкий был отправлен в санаторий в 30 км от Москвы. 5 января 1924 г. по информации Н.Семашко на заседании Политбюро ЦК было принято решение о предоставлении Л.Троцкому отпуска с выездом на лечение в Сухуми⁸⁸², куда он отправился 16 или 17 января. Болезнь, являясь, несомненно, важнейшей, если не главной, причиной «странного» политического поведения Троцкого, оказывалась в то же время «внешним прикрытием», извиняющим его нерешительность. Последнее свойство в известной мере и ранее проявлялось в поведении Троцкого.