Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

В расчетах Сталина «Московской патриархии отводилась существенная роль в налаживании контактов… с религиозными кругами на Балканах, Ближнем Востоке, в Северной Африке, установление связей с влиятельными течениями в Англии, США, Канаде, способными оказать воздействие на правительство». «Первые признаки охлаждения государственно-церковных отношений проявились уже в 1947 г., по мере того как ясны становились ограниченные возможности использования патриархии на международной арене и соответственно падал интерес к ней». «Перелом в государственно-церковных отношениях, произошедший во второй половине 1948 г.», вызвала «и другая группа факторов: переключение внимания Сталина к новому витку внутриполитической борьбы, чисток и репрессий. Вновь полным ходом заработала «машина устрашения». Власти попытались обуздать возродившиеся в годы войны духовные силы: национальное, личностное самосознание, религиозное жизнеощущение. Политика ограничения свободы совести не могла не коснуться и Церкви, которую, несмотря на все стремления властей, не удалось полностью превратить в элемент тоталитарной системы»[231]. Пафос общечеловеческой и национально-духовной свободы, востребованный Сталиным в войну, в мирное время стал мешать ему. Новая атака на Церковь совпала с борьбой Сталина против «космополитизма», которой восторгаются национал-сталинисты, обращая внимание на обилие еврейских фамилией среди репрессированных «космополитов». Снова русские и евреи оказались в одной тонущей лодке.

«Первые существенные ограничения деятельности Церкви последовали в конце лета 1948 г. 25 августа под давлением Совета Синод был вынужден принять решение о запрещении крестных ходов из села в село… всяких молебствий на полях и т. д. А вскоре состоялась беспрецедентная акция, показавшая всю мстительность И. Сталина [выделено мной]. 10 августа 1948 г. распоряжением Совета министров… разрешалось открыть 28 православных храмов. Однако 28 октября Совет министров постановил отменить распоряжение под предлогом того, что оно не было подписано председателем И.В. Сталиным. Решение ЦК ВКП(б) по данному вопросу было разослано всем местным партийным организациям. Этот факт и последовавшее за ним насильственное закрытие только что открытых церквей вызвало резкое изменение в отношении к ходатайствам верующих…»[232]

С 1949-го по 1953-й власти закрыли 969 храмов и молельных домов[233]. «Вплоть до смерти И. Сталина ни один новый православный храм официально разрешен не был… Для конца 1940-х – начала 1950-х гг. характерно массовое изъятие церковных зданий для их переоборудования под клубы. Активно выявлялись и ликвидировались нелегальные молельные дома. 16 ноября 1948 г. Синод вынудили принять решение о запрещении превращать проповеди в храмах в уроки закона Божия для детей… Неоднократные попытки первоиерарха добиться встречи со Сталиным и как-то изменить ситуацию закончились неудачей… Значительно участились случаи арестов наиболее активных священников и архиереев. Например, в сентябре 1948 г. был в седьмой раз репрессирован архиепископ Мануил (Лемешевский), а в 1949 г. осудили на 10 лет епископа Красноярского только за то, что он «спровоцировал» дочку коммунистки «преподнести от имени пионеров» торт приехавшему в город митрополиту Новосибирскому Варфоломею. Причем ЦК ВКП(б) утвердил решение краевого комитета о снятии с должности «за пособничество церковникам» красноярского уполномоченного… В целом к 1953 году… Церковь заметно сократилась количественно. На 1 января 1952 года в стране насчитывалось 13 786 официально открытых православных храмов [против 14 329 в 1948 году], 120 из которых не действовали ввиду использования их для хранения зерна. Количество священников и диаконов уменьшилось до 12 254 [c 13 104 в 1948 году]… Немало было тех, кто говорил о «сползании» с марксистских позиций, необходимости «закрутить гайки». Учитывая подобные взгляды, И. Сталин дал согласие на разработку специального антирелигиозного постановления ЦК… Но в конце концов вождь, более дальновидный и прагматичный, чем большинство его соратников, все же сумел свернуть подготовку этого документа. Повторения разгрома Церкви 1930-х гг. не произошло. Но подобная опасность не была устранена, она лишь отодвинулась на время»[234] – до Хрущева.

А ведь могла бы быть устранена! С согласия правительства Совет по делам РПЦ подготовил в 1944 году проект нового законодательства о религии. Но он остался нерассмотренным. «Вероятно, в этом случае также повлияли опасения И. Сталина перед лицом недовольства в партии открыто продемонстрировать законодательное закрепление нового курса [навстречу Церкви]. Секретными же постановлениями Совнарком неоднократно вносил изменения в статьи закона 1929 г., касающиеся прав религиозных обществ»[235]. Открытое закрепление нового подхода к Церкви лишило бы Сталина возможностей для очередного поворота впоследствии, в 1948-м. Действительно, «дальновидный и прагматичный».