Сталкер или Труды и дни Андрея Тарковского

Июль, Стокгольм. «...Еще никогда мне так тяжело не работалось, как над/

"Жертвоприношением". Прежде всего было тяжело со Свеном Нюквис-том. Он уже не

юноша и уже не так гибок и восприимчив как, скажем, Саша Княжинский или Беппи

Ланчи. Прежде чем он понял, о чем речь, уже прошла половина фильма. И прежде чем

я это ясно понял и начал сам ставить сцены, движение камеры и т. д.— как это я, впрочем, всегда прежде во всех фильмах и делал,— прошло очень много времени.

Многое (почти все), что было снято во время первой экспедиции на Готланд, не

удалось, и я был вынужден отказаться от этого материала. И все же все было отснято в

обговоренный срок в 55 дней.

Более того. Сцена пожара, не удавшаяся с первого раза, была переснята. Во-первых, камера остановилась в середине сцены. Это была вина Свена. Нельзя было

пользоваться камерой, которая уже несколько раз отказывала...

Во-вторых, англичанин, эксперт по спецэффектам, погубил весь пожар. Он не

сумел ни силу огня контролировать (что обещал), ни автомашину или дрова в нужный

момент подбросить в огонь. Ничего уже не функционировало: контрольные кабели уже

перегорели и т. д. и т. п.

Англичанин получил кучу денег и уехал довольный собой, не выполнив свою

задачу. Договор был заключен (Анной-Леной?) довольно неумело...»

«Лара и я провели две недели на Готланде. Анна-Лена помогла нам снять на это

время очень красивый дом прямо у моря (здесь жили во время нашей первой

экспедиции на Готланд Свен и Эрланд). Была чудесная погода, солнечно и тепло.

Каждый день мы совершали долгие многочасовые прогулки, собирали землянику, которой здесь очень много. Природа напоминает здесь нашу Прибалтику. Связь с

лесом, соснами и се

287

верным морем с чудесными скалистыми берегами, где живут сотни птиц.

Мы даже задумались о покупке маленького домика, чтобы можно было на один—

полтора месяца приезжать сюда, когда в Италии становится ужасно жарко.

287

Мы провели счастливые и спокойные дни, и нам не хотелось никуда отсюда. Чем

счастливее время, тем короче кажется оно. Немного отдохнули. Если бы еще не тоска

по Тяпусу!»

3 августа. «Приехали в Стокгольм. Монтируем фильм в монтажной киноинститута, где есть великолепный монтажный стол. Лара собирается возвращаться в Берлин. Это

диктуется необходимостью оборудовать нашу квартиру во Флоренции. Это

печально...»

8.08. Стокгольм. «...Встретили вице-бургомистра Флоренции. Он подтвердил, что

мы получаем квартиру (120 м2, с террасой, в центре). Лариса хочет оборудовать

комнату с галереей вверху, чтобы там был мой кабинет. У нас уже есть разрешение

оборудовать на нижнем этаже этого здания монтажный стол и там работать.

Лариса сейчас закупает в Берлине мебель и нужные вещи. Она хочет оборудовать

квартиру до 20 сентября. Это будет очень нелегко...»

29.08.85. «...Лариса в конце концов со всем справляется одна. Ей помогают

несколько молодых людей из "Movimento Popolare". Однако в основном, естественно, все висит на ней. Я не прекращаю удивляться ее энергии, выдержке и терпению. Что

бы я мог начать без нее? После пяти лет цыганской жизни я надеюсь наконец, что это

будет НАШ дом...»

Однако насладиться ДОМОМ Тарковскому было уже не суждено. В октябре они

проводят месяц во Флоренции у друзей (их квартира еще не готова). Тарковский

восхищенно бродит по великому городу. Затем он возвращается в Стокгольм, где

продолжает работать над монтажом «Жертвоприношения». В конце ноября он

чувствует себя все хуже и хуже. 6 декабря он кашляет кровью. А накануне он уже

обратился к врачам.

6 декабря. «Я болен... Сделал рентген. Затемнение в левом легком... Отсутствие

Ларисы я очень чувствую, особенно когда мне плохо...»

Проходит тщательное обследование тайком от жены.

15 декабря узнает диагноз: рак легкого — и если не будет срочно лечиться, проживет не более трех недель...

После того как первый шок проходит, к Тарковскому приходит следующее

мучение: как сказать обо всем жене? В дневнике: «...Самое главное — Лара. Как мне ей

об этом сказать? Как мне самому нанести ей этот страшный удар?»

21.12.85. Стокгольм. «23-го лечу в Италию. Беру все вещи. Хочу поговорить с-Михаилом (Лещиловским — монтажером «Жертвоприношения».— Я. Б.) насчет того, как доделать картину, если я не смогу приехать в Стокгольм для этого. Я чувствую, что

не смогу. С каждым днем все хуже. А ведь прав был Борис Леонидович, а, Лара? Когда

сообщил, что мне осталось сделать лишь 4 картины. Помните спиритический сеанс у

Реви

288

ка? Только Б. Л. считал неправильно. Он знал, что я сделаю 7 фильмов, но считал

также «Каток и скрипку», которую считать не следует. Так что он не ошибся.

Как Лариса воспримет все это? Как дальше вести себя ей по отношению к

Андрюше и маме? Надо продолжать добиваться их выезда. Андрюше нужна свобода.

Нельзя жить в тюрьме. И если мы пошли по этому пути, то надо идти до конца». Он