Стальная бабочка, острые крылья…

Церковь возвышалась в начале улицы – такой широкой, что Мириам сперва приняла ее за площадь. В большую улицу вливался десяток улочек поменьше, застроенных одинаковыми зданиями с серыми бетонными фасадами и узкими окнами, самое большое из которых, обрамленное острыми выступами на стенах, делающими его похожим на переднюю часть боевого кара, венчало улицу сверху, возвышаясь над мостовой на четыре этажа.

– Это магистрат? – спросила Би, кивнув на него.

– Наверное, – ответила Мириам. – Я в этой части города никогда не была.

Посередине широкая улица разделялась рядом скамей из красного кирпича, и среди них Мириам с некоторым облегчением снова увидела яркие краски – бело-красные зонты кафе, под которыми за легкими деревянными столиками сидели почему-то в основном гвардейцы.

Оглядев улицу, Би направилась к церкви. Вблизи это строение еще меньше напоминало обычный дом – в отличие от тех, в которых располагались знакомые Мириам храмы, – его стены покрывали узкие металлические листы, закручивающиеся вверх к острому куполу и делающие его похожим на огромный винт, направленный в небо.

– Какой сильный радиошум, – сказала Би, остановившись у высокой узкой двери и глянув вверх. – Это антенна?

– Не знаю, – сказала Мириам, вообще не понимая, о чем идет речь, и оглянулась, почувствовав чей-то взгляд.

С десяток гвардейцев все так же сидели под зонтиками, горожане спешили по своим делам; рядом с кафе недалеко от церкви вещал проповедник, его слова эхом отлетали от серых домов, превращаясь в неразличимый шум… Никто не обращал на нее внимания и Мириам уже открыла было рот, чтобы попросить Би тоже посмотреть назад, когда взгляд ее упал на ту боковую улочку, откуда они пришли.

Там, в тени, группа высоких мужчин с тяжелыми игольниками, висящими у всех одинаково – под правой рукой, полукольцом окружили человека в белом плаще. Это его взгляд чувствовала на себе Мириам – тяжелый, изучающий.

Она попятилась назад и только сейчас поняла, что Би рядом нет, – та уже зашла в церковь.

Человек в белом тоже двинулся к церкви неспешным уверенным шагом, вооруженные люди последовали за ним все так же полукругом, словно в боевом строю. Перед тем как нырнуть в черный провал входа следом за Би, Мириам успела увидеть красный блеск под его плащом – белая материя скрывала что-то ярко-алое, ярче неоновых вывесок и крови.

– Не приезжала? – донесся до нее голос Би, когда она переступила высокий металлический порог… и замерла, не в силах произнести ни слова.

Темный зал освещался немногочисленными свечами в высоких, некоторые из них едва тлели, но это только сильнее оттеняло падающий сверху красноватый свет – на внутренней стороне купола по множеству дорожек, спирально закручивающихся снизу вверх и сходящихся к вершине, бежали багровые письмена.

Мириам посмотрела ввысь, и у нее мгновенно закружилась голова – красные слова летели по кругу, сходясь в центре в одно кровавое пятно, вокруг которого вращался купол. Миллионы красных точек, составляющих буквы, загорались и гасли в гипнотизирующем ритме, оставляя за собой призрачные следы, видимые даже с закрытыми глазами. Имена, имена, имена – все слова, вращающиеся над головой Мириам, были именами, некоторые вместе с фамилиями, некоторые без… Тысячи Джеков, Марий, Джонов и других знакомых и незнакомых имен кружились в алом водовороте, возникая и исчезая.

– Миссий много, – второй голос доносился откуда-то из мрака за подсвечниками. С трудом поборов головокружение, Мириам рассмотрела там согнутую человеческую фигуру, а рядом с ней широкий древний терминал – с плоским темным экраном и клавишами, отсвечивающими красным.

– Насколько много? – снова голос Би.

– Мы здесь учет не ведем. Может и ехали, только вот сюда не приходили, – фигура шевельнулась, и Мириам поняла, что это монах в черном плаще с капюшоном. – Мы здесь святых отцов не наставляем, наше дело – имена хранить.

– Не приходили? А должны были? – резко спросила Би, видимо, начинающая терять терпение.

– Нас по всему городу видно, – ответил монах. – Если бы здесь были, пришли бы наверняка и детишек привели – мертвых помянуть. А если не пришли…

– Ты точно их не помнишь?

– Помнил бы – сказал. Не так много народу сюда заходит.

– А кто может знать?

– Барон, он телами ведает. И караваны встречает – те, что побольше.

– Зачем?

– Многие пропадают в последнее время. Говорят, ближе к пустыне совсем плохо стало.

– Это я и так знаю. Барон может знать про миссию?

– Я бы у него спросил. Мы здесь только имена храним.

– А вас здесь много?

– Нет. Община уже с месяц как в Атланту уехала, так что одни мы тут – я да пара братьев.

– Так это их я видела в городе?

– Да нет, ведь мы и не выходим почти – когда нам, сюда же люди приходят…

– А те, что на улицах? Проповедники?

– Это не наши. Нам на улицах кричать незачем, к нам все сами идут…

– А чьи имена вы храните? – наконец не выдержала Мириам и вздрогнула, внезапно поняв ответ на свой вопрос.

– Мертвых, – монах шевельнулся, и экран терминала рядом с ним замерцал.

– Узнать у барона… – задумчиво сказала Би, и посмотрела вверх, на купол.