Стальная бабочка, острые крылья…

Она без труда узнала это лицо с расплющенным носом, словно изуродованное множеством ударов. Шериф Хокса, встреченный ими прошлой ночью на площади, сейчас одетый в простой черный бронежилет и плащ, стоял всего в десятке шагов от них. Это было странно: Мириам не слышала, как он подошел… как если бы он появился там прямо из воздуха. Озадаченная, она еще успела рассмотреть тени двух здоровенных гвардейцев у него за спиной, у входа в переулок, – и темнота снова обрушилась на нее, неожиданно и без предупреждения, словно огромный пустынный ястреб из Эрга, подкарауливший неосторожного путника.

V

Ей снилось, что ее несут на руках.

Она прекрасно осознавала, что это всего лишь сон, но просыпаться не хотелось… тем более, что нес ее Никки. Она не видела его лица в темноте, но чувствовала его присутствие, его дыхание где-то рядом, и тогда она попыталась заговорить с ним, но слова, как это часто бывает во сне, не прозвучали, а остались мыслями.

– С ней точно все в порядке? – знакомый низкий голос совсем рядом.

– Похоже на обморок. Дыхание в норме, сердце тоже бьется нормально, – это говорила Би, и Мириам поняла, что уже не спит. Она хотела было сказать, что у нее нет никакого обморока и она отлично себя чувствует, но почему-то не сказала… Было очень приятно лежать так, на чем-то мягком, и чувствовать, что Никки рядом… – частичка сна, оставшаяся с ней.

– Тогда поговорим?

– Да.

– Вот и хорошо. На него не смотри, это наш офицер, не из болтливых. Хочешь чаю?

– Да…

Что-то звякнуло, как металл о стекло, и это заставило Мириам прислушаться. Откуда-то со стороны доносились голоса… кто-то говорил на повышенных тонах или даже кричал – совсем недалеко, но звуки были какими-то приглушенными, видимо, доносились из-за стены.

– Это карта города?

– Да… только тебе вроде как нельзя на нее смотреть.

– Она не соответствует действительности. Очертания Верхнего города отличаются, орудийные башни расположены иначе, а бреши в стенах – и вовсе… Она специально тут висит, для посторонних, верно?

Снова звякнуло стекло.

– Саймон правильно говорил, что шутить с тобой не стоит. Уже семь лет его знаю, а все не могу привыкнуть к тому, как он соображает…

– Как?

– Как ты. Быстро.

Мириам приоткрыла один глаз. Она лежала на кушетке у стены, а чуть правее за широким деревянным столом сидела Би. Напротив нее расположился шериф, разливающий чай из стеклянного чайника по металлическим стаканам. Кроме них, в большом помещении, заставленном шкафами и стойками для оружия, никого не было видно, но ощущение присутствия Никки, оставшееся со сна, не прошло, а наоборот, стало еще сильнее.

– Так что там на площади случилось, расскажешь?

– У вас свидетелей человек десять…

– …чушь плетут… Даже мои парни ничего понять не успели. Но громыхнуло здорово, на другом холме слышно было…

– Осколочная граната.

– Кто бросил?

– Он ушел. Свидетель заметил татуировку Пауков.

– Паук? У нас?

– Да, в Нижнем городе. Меня уже не удивляет наличие у них гранат – после экспансивных боеприпасов. Интересно, какое еще оружие у них есть?

– Так мы скоро узнаем, – шериф пододвинул Би стакан с чаем. – Только как бы нам всем это знание боком не вышло…

Би молча взяла стакан.

– Ладно, про Паука мои ребята поспрашивают… хотя надежды мало, Яма – место еще то. Если он там закопался, то его так просто не выковыряешь.

– А он и не будет там сидеть, он это ясно показал. И я думаю, что он там не один.

– Это верно, гады по одному не ползают, – шериф выдвинул ящик стола, и извлек из него жестяную коробку. – Тебе как, сахару положить?

– Да.

– Сколько?

– Много, – Би подула на чай, а Мириам закрыла глаза и сжала левую руку в кулак, пытаясь понять, все ли с ней в порядке. Ничего не болело, пальцы слушались. Она слегка повернула голову и согнула колени. Саднил разбитый локоть, но в остальном она чувствовала себя так, будто проснулась утром, проспав не менее десяти часов, – и ей даже хотелось умыться. Ей приходилось видеть, как люди падали в обморок – от жары, от голода… Но с ней самой никогда ничего подобного не происходило, и сейчас, похоже, дело было совсем в другом.

– Саймон сказал, что ты вроде как с нами остаешься, – снова голос шерифа.

– Да. Он попросил помочь, пока его нет.

– Это он прав, проблем в городе выше крыши, а сейчас в особенности. И стены чинить надо, пушки в порядок приводить, и укрепленные точки, а некоторые этим пользуются и совсем на голову садятся.

– Интересно, и кто же пользуется?

– Да вот ты давеча за «Ягодкой» в переулке Молотов разделала, двоих чуть не насмерть. Потом с утра они к тебе приходили прощения просить. Так?

– Так.

– Молоты эти у меня – как кость в горле. Через одного ублюдки, по которым петля плачет. Либо исправительных работ лет десять светит. А ты шестерых из них раскатала, даже ствол не достав. Знаю, знаю, как все было, – я потом одного из них в больнице прижал, он не помнил толком ничего, но поговорить очень хотел. Я к чему это – у меня костей таких, вроде Молотов, в глотке с десяток наберется.

– Не сомневаюсь.