Стальная бабочка, острые крылья…

– А, ладно, слухи это, болтовня девчачья. Девица в броне, из Атланты, с бароном нашим рядом на площади была… красивая, говорят. Приручила огра, – Анита рассмеялась. – Чего только не болтают…

– Занятно, – Кейн взял с блюдца кусочек мяса. – Баронесса и огр.

– Да. Насчет тебя тоже болтать начнут, Кей… вон уже начали.

– Меня это не волнует.

– Меня тоже. Ты ведь хорошо стреляешь, да?

– Интересно, что ты об этом спросила, – Кейн прожевал мясо, и снова протянул руку к тарелочкам. – Возможно, я плохой проповедник, но никто еще не жаловался на то, как я стреляю.

Анита поймала его руку, словно кошка, хватающая ящерицу.

– Тогда у меня к тебе будет просьба. Маленькая-маленькая по сравнению с тем, что ты уже сделал…

– Мне не очень нравится, как это звучит…

– Так может, тебе награда понравится… Хоть ты и монах, должно же быть что-то, чего ты очень хочешь? Очень-очень?

I

С волос Мириам капала вода.

Перед тем как умыться у платной колонки, охраняемой невысоким горожанином в смешной белой шляпе, она попыталась найти в карманах резинку для волос – и не смогла. Она даже не помнила, брала ли ее с собой из дому, и была явно не в том состоянии, чтобы задумываться над этим. Вода, видимо, отстаивавшаяся в одном из резервуаров на крышах, оказалась теплой, но тем не менее освежала.

– Побыстрее! – прикрикнул было коренастый торговец, но затем покосился на ее кобуру и замолк. За Мириам уже образовалась очередь из нескольких женщин с бутылями и ведрами, и она сочла за лучшее отойти в сторону.

– Так лучше? – спросила Би, глядя, как она отжимает волосы, собирая их на затылке.

– Да. У меня глаза совсем красные?

– Нет, – Би прислонилась плечом к стене дома – неровной, из ноздреватых бетонных плит, явно позаимствованных из старых развалин. – Может, ты хочешь пить? Мы могли бы зайти…

– Не хочу, – волосы Мириам упали ей на плечи и вода мгновенно начала просачиваться сквозь новый плащ, но поправлять их она не стала. – Я и так сильно тебя задержала. Если бы кто-то другой так себя вел при мне… истерики, обмороки – как маленькая… нет, даже хуже…

– Я не поняла, что случилось там, в переулке, – прервала ее Би, – и никто бы не понял…

– Этот человек что-то сделал со мной, – Мириам посмотрела вдоль улицы, на решетчатую башню и площадь, до которой они так и не дошли. – Я не понимаю, что именно, но кажется, я стала иначе видеть…

– Он приказал мне спать, – Би оттолкнулась плечом от стены, – и дальше я ничего не помню…

– Ты его чуть не убила.

– Чуть?! Да я стреляла почти в упор, в автоматическом режиме – и промахнулась! Я видела следы на стенах… Как он мог увернуться?

– Не знаю, он просто… убежал.

– Не просто. Он не рейдер, и не наемник… Я не знаю, кто он такой и что ему нужно. Совсем как тот инфильтратор у входа в долину.

– Он сказал, что не враг… что не хотел ничего плохого…

– Как и тот…

– Но этот, кажется, знал тебя по имени, только назвал тебя не совсем так… забыл добавить последнюю часть к твоей фамилии… вторую часть… – Мириам запнулась, глядя в лицо Би, на которое словно опускалась невидимая грозовая тень, – … а я даже не знаю, разве бывают такие, составные…

– Да, – совсем тихо ответила Би, – вторая часть – это фамилия мужа… но это не важно. Пойдем, нам еще нужно отдать батареи.

Как выяснилось, с одного холма на другой вели и более короткие пути, не лежащие через Яму, – вдоль восточной стены, на которой сейчас кипела работа. Мириам успела заметить пару ржавых кранов, ворочающих бетонные блоки среди толпы грязных рабочих, охраняемых гвардейцами, – и буквально десять минут спустя они с Би оказались в толкучке на знакомой площади, под решетчатой башней. Вместо проповедника на возвышение теперь забрались трое девиц в ярких платьях, и окружающая толпа то и дело взрывалась смехом и свистом в ответ на их выкрики и неприличные жесты. Народ девицы привлекали явно больше, чем проповедник, да и у лотков толкучка оказалась сильнее, так что идти через площадь стало трудно – по крайней мере Мириам, все еще не привыкшей к такому количеству людей вокруг. Она едва поспевала за Би, чувствующей себя в толпе как рыба в воде. К тому же у нее начинала болеть голова – не сильно, но ощутимо, словно тугим обручем сдавливая виски. Мириам знала, что это реакция на слезы, – чем дольше плачешь, тем больнее будет потом. Стараясь не споткнуться и никого не толкнуть, она пробиралась между людьми следом за Би и неожиданно уткнулась лбом ей в затылок.

– Что за… – удивленно начала было та, сворачивая налево, к лоткам, окружающим площадь, и не договорила. Проследив за взглядом Би, Мириам сразу заметила причину ее недоумения… да ее и невозможно было не заметить.

Возле ближайшего лотка, раскрашенного в кричащие цвета, возвышалась огромная фигура в потертой кожаной куртке с металлическими вставками, рядом с которой маячили три знакомых фигурки поменьше, держащиеся за руки.

– Держи кредит, ворюга, – донесся до нее бас Арго, когда они с Би протолкались поближе. – Давай вот эти, зеленые, и красные, и вон ту птицу в сахаре, и… что тебе? А, еще дай тянучек. Что значит много? За один кредит в самый раз.